Подготовленный центром культуры и искусств «Медиаартлаб» и его директором Ольгой Шишко медиафорум, как обычно, стал самой альтернативной программой ММКФ. Три части заняли различные музейные и клубные площадки Москвы. В «Гараже», «Солянке» и на «Стрелке» проходили показы отвязных медиахулиганов Европы, открывающих новые формы коммуникации с привлечением сетевого искусства, компьютерной анимации, sound-, hybrid-арта, live-перфоманса. В том же «Гараже» медиахудожники из разных стран мира давали мастер-классы. На каждом яблоку негде было упасть. В Московском музее современного искусства прошла масштабная программа видеоарта Центральной и Восточной Европы после падения Берлинской стены (1989--2009). Назывался проект Transitland и посвящен был в основном драматическому поиску самоидентификации выброшенных на обочину жизни людей постсоветской территории.

Ну а программа, несомненно, достойная большой истории художественной жизни, -- визит классика видеоарта американца Гэри Хилла, его общение со зрителями в «Гараже» и открытие выставки «Зритель» (Viewer) в галерее GMG.

Гэри Хилла чаще вписывают в ряд знаменитых концептуальных перфомансистов и видеоартистов, от Нам Джун Пайка до Брюса Наумана и Вито Акончи. Мое же впечатление, что Хилл родственник и Биллу Виоле, тоже милосердный утешитель и врачеватель. Только методика у него другая. Билл Виола движется к неотчуждаемой, спасительной, словно молоко матери, человечности сквозь архитемы мирового искусства, возвращая им полноту смыслов и эмоций, а нам полноту их восприятия во всей целокупности. Гэри Хилл пробивается к телу языка, добиваясь от него полной слиянности со всеми, на нем говорящими. Это не отвлеченные интеллектуальные конструкции, это плоть слова, страдающая и борющаяся, сродни речи младенцев, что еще не научились говорить (а стало быть, не перешли в двусмысленный конвенциальный мир). С телом языка, неотчуждаемым от тела да всей сущности человека, связано большинство видеоработ Хилла. Например, в «Приложении к рассказу» 1985 года, показанном во время мастер-класса, мы видим лица крупным планом и слышим голоса мужчин, создающих подобие звуковой реки, где фразы строятся в попытке отыскать первоосновы речи. В самом деле, повторим слова кураторов о том, что камера Хилла «выкорчевывает» поверхность, на которой можно зафиксировать речь. То есть ищет корни, первоэлементы, неотчуждаемые и истинные.

Любопытно, что в галерее GMG нам показали четыре видеоработы художника. В двух из них -- молчание. И они оказались красноречивым продолжением работ «говорящих». Выстроились два диалога. Первый -- про мучительный путь преодоления помех общения, током бьющем желании сочувствия и любви. В одном зале нижнего этажа на пяти экранах улицы алжирского района Бельсюнс в центре Марселя. На экранах картинки пульсируют, перемежаясь звуковыми разрядами. Улицы, дома... Сквозь пульсацию экрана видно, как камера находит кого-либо и фотографирует его ближе, ближе. И ты, сквозь скрежетания и мигания, видишь потрясающую красоту и духовную силу каждого из этих людей. Влюбляешься и стоишь как завороженный. Но вот финальный долгий звуковой сигнал, и планы начинают удаляться, портрет сменяется другой уличной сценой. Впереди -- встреча с новым героем. Не правда ли, присутствует рифма с великим видео Билла Виолы о людях, идущих навстречу к зрителям сквозь завесу водопада и в нем же в итоге скрывающихся? В другом зале внизу -- видео «Добровольный знак». Две руки крутят диски, покрытые какими-то веселыми цветочными орнаментами. Аккомпанементом становятся голоса, быстро-быстро будто пропевающие некие неразличимые фразы. И этот танец рук под музыку голосов притягивает магнитом.

Второй диалог -- о вопрошании себя, любимого, по существу жизни, о некоем допросе, который каждый, кто с совестью, делает себе. На втором этаже две стены. Одна -- многометровая видеофреска с 17 рабочими, что стоят безмолвно в натуральную величину на нейтральном черном фоне. Эти рабочие, в основном выходцы из Латинской Америки и Мексики, приехали в США заработать денег. Они стоят и смотрят на нас. Иногда переминаются с ноги на ногу. Работа, давшая имя всей выставке, называется «Зритель». И кто же тут на кого глядит? И кто допрашивает кого? Смотрит в глаза, заставляя испытывать законное чувство неловкости? Потрясающе красноречивое послание.

Наконец, в последнем зале видео с самим Гэри Хиллом, исступленно бьющимся о стенку и выкрикивающим отдельные фразы. В момент удара фигуру ослепляет вспышка света. Это самодопрос художника. Фразы чем-то ассоциируются с абсурдистской поэзией и карточками Льва Рубинштейна. Вот такие, к примеру: «Части возвращаются не совсем так, как раньше, но связь несомненна. Несколько переключенных кнопок -- вот оно». Или: «Различия существуют только через звук; стену звука. Могу ли я пройти сквозь нее? Могу ли я пройти вместе с ней? Где она сейчас, где она находится? Чем она питается? Почему она мерцает? Ничто не сравнится с ее скоростью. Это что-то снаружи. Путь наружу. Я не думал этого. Это не я. Я не отвечаю за это. Это не было осмыслено. Это не имеет отношения к мысли. Это та дыра, через которую все должно пройти. Я ухожу, пока оно не пришло. Узнаю ли я, когда оно придет? Будут ли его сопровождать знаки? Будет ли момент узнавания? Это когда я -- оно?..» Такое можно назвать исповедью концептуалиста. А можно -- развоплощением условности языка ради его безусловного воплощения.