Предварительные показы «Царской невесты» Римского-Корсакова в постановке ученика Петра Фоменко македонца Ивана Поповски прошли тихо. Теперь спектакль играют для широкой публики и показали Мстиславу Ростроповичу. Видимо, поэтому перед первым представлением (следующие -- 4 и 10 февраля) знаменитая исполнительница партии Марфы и постановщица бурной оперы в Монте-Карло Галина Вишневская была похожа от волнения на бледную окаменевшую тень. В итоге же, судя по выражениям лиц супругов, оба остались довольны покроем нетривиального спектакля. В нем заметно школьное и взрослое: черты режиссерского театра компонуются с приметами театра примадонн, камерный стиль вмещает вокальные манеры, пригодные для оперных арен, и в результате действие заметно отличается от многих оперных зрелищ Москвы. Прежде всего -- своеобразием постановочной эстетики и свежестью сочетания студенческого и великосветского тонов.

Страстная опера Римского-Корсакова по драме Льва Мея на почти миниатюрной сцене Оперного центра превращена режиссером в мистический детектив. Лишенный хоров, словно выдвинутый вплотную к публике, спектакль приобрел кинематографический объем. Но без голливудской размашистости.

Мизансцены Поповски подобны балету -- то и дело герои, забываясь в поворотах сюжета и музыки, словно впадают в сон. Они движутся как сомнамбулы, вычерчивая странные и жесткие рисунки собственных взаимоотношений, они мешают тем, кто не спит, вторгаясь в их как будто бы реальную историю, они провоцируют и убаюкивают, превращая зубодробительную драму в синее пространство метафор. Кто-то заметит в прохладном и прозрачном антураже (сценограф -- Алла Коженкова) следы жуткого Ледяного дома, не имевшего, впрочем, отношения к царствованию Грозного, кто-то решит, что бутафория потому бела, что предельно символизирована.

В этом схематизированном объеме, в танцевальных па мизансцен -- то обдающих холодом, то пронзительных -- действуют традиционные оперные герои. Их традиционность лишена ходульности, но все же они словно бы сошли со сцены Большого, а не сбежали из «Мастерской Фоменко». Среди них самые сильные и удачные не только актерски, но и вокально -- Марфа и Любаша. Ирина Окнина (Марфа) едва ли не аристократична, Оксана Корниевская (Любаша) неординарной мощью голоса и актерского поведения выдает почитание руководительницы Оперного центра. Грязной в исполнении Александра Касьянова, Бомелий Павла Паремузова и Лыков Валентина Суходольца при всем остроумии рисунка сыграны и спеты скорее декоративно.

Сочетание этой декоративности, схематизированной картинности действия, энергичного оркестра (дирижер Владимир Понькин) и проникновенно решенных вокальных партий придает спектаклю вид не вполне законченный, но сделана «Царская невеста» не стандартно. Принципиально, что ее можно смотреть и слушать не только как опыт драматической режиссуры на оперных подмостках, но и как захватывающее, до слез проникновенное представление.