Газета «Время новостей» обратилась к экспертам России (страны-должника) и Германии (главного кредитора) с просьбой высказаться об отношениях между Москвой и Парижским клубом. Заочный «круглый стол» подготовили Екатерина Лабецкая и Юрий Шпаков.

Насколько оправданной была позиция правительства России, которое в начале года поставило под сомнение возможность выплаты долгов, ссылаясь на социальные проблемы?

Йенс Уве Рессель, член бюджетного комитета бундестага от Партии демократического социализма:

-- Снижение жизненного уровня населения России угрожает не только стабилизации экономики, но и платежеспособности страны в целом. Даже при самых благоприятных прогнозах развития российской экономики в 2003 году, на который приходится пик платежей Парижскому клубу в размере 17 млрд долл., она не сможет их обслуживать. Выплата такой суммы повлекла бы за собой тяжелейшие социальные последствия. Германия поступила бы правильно, если бы предоставила всеобъемлющий мораторий на выплату Россией долга -- при условии, что это используют для обеспечения минимальных социальных стандартов наименее защищенной части населения России.

Отто Вольфф фон Амеронген, в 1952--2000 годах -- глава Восточного комитета немецкой экономики:

-- А что, разве доходы от высоких цен на нефть прежде всего идут на поддержку самых бедных россиян? Между прочим, и в 2000 году миллиарды долларов беспрепятственно утекли из России на иностранные счета. И при этом не были соблюдены договорные условия оплаты процентов по внешним кредитам. Стоит ли удивляться отсутствию доверия Запада!

Борис Хейфец, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН:

-- Своим заявлением правительство явно хотело «надавить», как это было в 90-е годы. В бюджет тогда включали какие-то суммы на выплаты и потом на переговорах говорили, что денег больше нет. Кредиторы соглашались -- давали «технические отсрочки». Но раньше с Западом был «медовый месяц», а сейчас все озлоблены, тем более что экономические показатели хорошие, а в реформировании экономики за прошлый год ничего не сделано.

Оливер Виик, исполнительный директор Восточного комитета немецкой экономики:

-- Из бесед с российскими представителями у меня сложилось впечатление, что они осознали: своим неожиданным ходом руководство страны лишь нанесло ущерб самому себе. Немецкая сторона ясно отдает себе отчет в том, что в 2003 году у России возникнут большие трудности с обслуживанием внешнего долга, и готова вести на этот счет серьезный диалог. Но разыгранная Москвой «увертюра» вряд ли пошла на пользу будущим переговорам.

Иван Иванов, замминистра иностранных дел России по экономике:

-- Очень жаль, что по поводу долгов Парижскому клубу разные ведомства первоначально занимали несовпадающие позиции. Сейчас мы наконец достигли согласия. Во-первых, признаем свои международные обязательства. Во-вторых, в одностороннем порядке не будем менять график выплаты. В-третьих, хотим решить вопрос о реструктуризации задолженности путем переговоров. В-четвертых, предлагаем использовать нестандартные схемы, например, перевод долгов в инвестиции.

Нужна ли реструктуризация долга?

Станислав Ассекритов, директор Института новой экономической политики, экс-председатель Фонда государственного имущества СССР:

-- В принципе, нужна. Но она переносит долговое бремя на более поздний срок, а условия все равно остаются тяжелыми. Поэтому я согласен с советником президента Андреем Илларионовым, надо пользоваться благоприятной экономической ситуацией и платить. Когда цены на нефть взлетели, надо было сразу расплачиваться. А новых займов брать нельзя, любой новый заем, по существу, пойдет на погашение старого.

Александр Поле, президент Германского федерального союза работодателей в области финансовых услуг:

-- Разумный кредитор никогда не будет «добивать» должника. Ведь в таком случае он вообще ничего не получит. Надо вести переговоры и одновременно устанавливать причины, по которым должник не может или не хочет расплачиваться. Кредиторы -- они такие же, как и все, люди из плоти и крови.

Борис Хейфец:

-- Надо свыкнуться с мыслью, что «управление долгом» -- очень серьезная проблема. Она требует выработки концепции, стратегии. А как показали последние события, такой стратегии пока у нашего правительства нет.

Насколько перспективна схема «долги на собственность», которая обсуждается сейчас российскими и немецкими экспертами?

Борис Хейфец:

-- Схемы могут быть разные, но это не должно быть разовым событием, когда «приперло». Пик приватизации был у нас в 90-е годы, приватизировали 70% собственности. Тогда следовало использовать опыт латиноамериканских стран, они как раз осуществляли зачет «долг на собственность». Например, в Мексике долговыми обязательствами можно было оплачивать до 50% стоимости приватизируемых предприятий. Эта работа должна была проводиться, и сейчас есть возможность ее проводить, потому что будет третий массовый этап приватизации. Чем продавать неизвестно кому, лучше отдавать стратегическому иностранному инвестору.

Станислав Ассекритов:

-- Надо пересмотреть саму концепцию приватизации. Все доходы от приватизации должны уйти либо на погашение долгов, либо на инвестиции, то есть опять же на создание собственности. Но ни в коем случае не на социальные нужды!

Оливер Виик:

-- Невероятно, но факт: даже для фирм, готовых участвовать в инвестиционных проектах, с помощью которых предполагается частично погашать российские долги Германии, не предусматривается послаблений в невероятно сложной и забюрократизированной системе оформления совместных предприятий в России. Немецкие предприниматели, готовые вложить в российскую экономику собственные капиталы, ощущают себя просителями. Это тем более удивительно, что дома они привыкли видеть обратное -- жесткую конкурентную борьбу предприятий и даже целых регионов за инвесторов.

Александр Поле:

-- В рамках долговых переговоров предпринимателям страны-кредитора могут быть созданы дополнительные налоговые льготы, принятые, скажем, в зонах свободной торговли. Это помогло бы быстрее разрешить проблему российского долга, чем стандартные заклинания из московских правительственных кабинетов о том, что Россия твердо придерживается курса реформ. Немцы обо всех этих проблемах 10 лет говорят, а русские изображают кипучую реформаторскую деятельность. По сути же ничего не меняется -- основополагающих правовых гарантий для инвестиций и кредитов как не было, так и нет. Сегодня для делового мира Европы было бы истинной сенсацией, если бы из Москвы поступил сигнал: взамен на долги, кредиты или инвестиции мы создаем для вас привлекательные условия в виде правовых гарантий! Россия достаточно велика для того, чтобы ее руководители в качестве жеста доброй воли могли сказать предпринимателям-немцам: «По крайней мере на эти клочки земли, где германские бизнесмены намереваются инвестировать и строить свои предприятия -- BMW, Mercedes или фабрику по производству продуктов питания, -- мы распространяем гарантии государства в том, что собственность останется собственностью инвесторов, а земля также может быть приобретена в собственность.