Канцлер Германии Ангела Меркель, впервые побывавшая вчера в Москве в этом качестве, провела в общении с Владимиром Путиным в Кремле в общей сложности около трех часов. Столько же, сколько двумя днями раньше она общалась в Белом доме с президентом Бушем. Учитывая намерение г-жи Меркель «отвести Германии роль посредника в Европе», имея в виду, видимо, в том числе, отношения между Россией и США, это может показаться символическим. Но, пожалуй, только в одном вопросе роль посредника ей вчера удалась - по проблеме иранской ядерной программы. Владимир Путин заявил, что «и в России, и в ФРГ, и в США у нас очень близки позиции по Ирану». Он призывал работать с Тегераном «очень аккуратно, не допуская резких, ошибочных шагов». Эта фраза далась Путину непросто, он как-то особенно тщательно, с заметными паузами, выбирал слова. Тем более, что сказаны они были после прямого вопроса немецкой журналистки, - возможны ли силовые меры по отношению к Ирану, если дипломатические усилия не принесут результата? Ангела Меркель же вообще этот вопрос как бы пропустила мимо ушей.

Явным сигналом, свидетельствующим о желании Москвы дать еще один шанс Тегерану достичь компромисса с МАГАТЭ, стало сообщение о том, что «иранские партнеры не исключают реализацию сделанного Россией предложения создать совместное предприятие по обогащению урана на российской территории», сделанное вчера Путиным после переговоров с Меркель. Российский президент, правда, честно оговорился, что «эта реакция прозвучала недавно из иранского МИДа», в то время как «мы слышим разные точки зрения иранских партнеров по этой проблеме».

И российский президент и германский канцлер не скрывали, что иранской проблеме они отвели особенно большое внимание в ходе встречи. И если интерес Москвы к этому вопросу в комментариях не нуждается, то для г-жи Меркель удачное посредничество в разрешении иранского кризиса может стать важным подспорьем в ее стремлении оказаться эффективным и авторитетным европейским лидером. Особенно, если учесть, что в 2007 году Германия станет займет место председателя в «Большой восьмерке».

Именно в таком качестве роль Берлина представлялась особенно важной для Москвы, председательствующей в этом клубе в нынешнем году и явно озабоченной «если не паникой, то множеством вопросов, особенно на бытовом уровне, возникших у европейских партнеров в связи с обсуждением отношений между Россией и Украиной в газовой сфере». Эти слова, сказанные вчера Путиным, дают ясное представление о том, что Кремль не строит иллюзий относительно того негативного резонанса, который произвели на Европу новогодние газовые баталии между Москвой и Киевом. Любопытно, что на пресс-конференции, задолго до появления там российского и германского лидеров, появился только что вернувшийся из Германии глава «Газпрома» Алексей Миллер, не принимавший участия в переговорах, но всем своим видом излучавший оптимизм, мол, все у нас с Европой будет хорошо. Однако, когда Владимир Путин стал говорить о «наших ошибках», о том, что «мы недостаточно четко, ясно и своевременно объясняем суть происходящего», показалось, что эти упреки в первую очередь относились к «Газпрому». Российский президент, кажется, с какой-то горечью и даже обидой говорил о том, что «если бы люди в Европе поняли, в чем суть проблемы и в чем состоят достигнутые договоренности, они вздохнули бы с облегчением и были бы благодарны и России, и Украине».

Такие слова, видимо, должны показать европейцам еще и то, что теперь в отношениях России с Украиной нет никаких проблем. И даже, более того, европейцы ломятся в открытую дверь, когда пытаются защищать Украину от имперской политики России. Г-н Путин еще раз, после встречи на днях в Астане с украинским президентом, похвалил Киев, подписавший с Москвой газовые контракты, за «очень правильное решение».

Президент России, обнаруживший прилюдно промахи российской «газовой» пиар-кампании, стал ее сам тут же исправлять. По его словам, все предыдущие годы Россия и Украина «находились в непрозрачных условиях: вопросы транспортировки российских энергоносителей в Европу всегда зависели от наших договоренностей с Украиной по поставкам в саму Украину». Теперь же, подчеркнул Путин, «мы разделили две эти темы, подписав соглашение на поставки газа в Украину и транзитный договор на пять лет вперед».

Еще одна тема, в обсуждении которой Москва добилась видимого компромисса с Берлином, это отношение Европы к строительству Северо-Европейского газопровода (СЕГ). Это следует из заявления г-жи Меркель, согласно которому страны-участники СЕГ должны разъяснить ряду других государств его пользу для энергетической безопасности Европы. «Очень важно, - заметила г-жа канцлер, - чтобы европейцы дали разъяснения странам Балтии, Польше, что этот проект не направлен ни против кого». О том, может ли оказаться среди стран-строителей СЕГ также и Украина, как на то уже выражали надежды в Киеве, Путин и Меркель ничего не сказали.

Разумеется, российский и германский лидеры поговорили о судьбах демократии в России. По своей инициативе они об этом журналистам говорить не стали, видимо, полагая, что те и так спросят. Это, правда, интересовало лишь немецких коллег. Выяснилось, что вообще «о демократии в России» не говорили - только в контексте применения на практике нового российского закона о некоммерческих организациях (НКО). Г-жа Меркель обещала «внимательно наблюдать за развитием ситуации и тогда решить, следует ли снова дискутировать об этом». «Нас прежде всего волнует, как это скажется на работающих в России немецких фондах», - подчеркнула немецкая гостья. Хозяин Кремля постарался успокоить ее - «будем их поддерживать и заинтересованы в их работе». Впрочем, сказанное относилось ко всем международным НПО, главное, «чтобы была исключена непрозрачность в их деятельности», добавил г-н Путин. Единственное, что отчетливо постаралась выделить в правозащитной тематике г-жа Меркель, так это тему ситуации в Чечне и на Северном Кавказе. Говоря об этом, она даже специально развернулась к российскому президенту, как бы говоря, что это особенно важно для нее. Владимир Путин, правда, не остался в долгу и не отказал себе в удовольствии заметить, что «не во всех странах Запада все в порядке с развитием демократии и правами человека». «И я, и г-жа Меркель обращаем внимание на некоторые такие проблемы», теперь уже повернувшись к коллеге, сказал Путин. Канцлер тут же подтвердила это, как бы вскользь обронив, что «обсуждала проблему (тайных тюрем ЦРУ в Европе. - Ред.) на днях с президентом Бушем и наши позиции неодинаковы».

Но все это обнаружилось уже после трехчасовой дискуссии Ангелы Меркель с Владимиром Путиным. А в начале ее г-жа Меркель поделилась тем, что, наблюдая, "какие имеют место тенденции» в российско-германском сотрудничестве, «у нее захватывает дух".