N°181
04 октября 2007
Время новостей ИД "Время"
Издательство "Время"
Время новостей
  //  Архив   //  поиск  
 ВЕСЬ НОМЕР
 ПЕРВАЯ ПОЛОСА
 ПОЛИТИКА И ЭКОНОМИКА
 ОБЩЕСТВО
 ПРОИСШЕСТВИЯ
 ЗАГРАНИЦА
 КРУПНЫМ ПЛАНОМ
 БИЗНЕС И ФИНАНСЫ
 КУЛЬТУРА
 СПОРТ
 КРОМЕ ТОГО
  ТЕМЫ НОМЕРА  
  АРХИВ  
1234567
891011121314
15161718192021
22232425262728
293031    
  ПОИСК  
  ПЕРСОНЫ НОМЕРА  
  • //  04.10.2007
Шестерка на четверку
Названы соискатели «романной» премии

версия для печати
Шансы получить шестнадцатую русскую Букеровскую премию сохранили шесть романов: «Бухта Радости» Андрея Дмитриева («Знамя», 2007, №4; книжное издание -- М., «Время»), «Матисс» Александра Иличевского («Новый мир», 2007, №2--3; книга только что выпущена тем же «Временем»), «Конец иглы» Юрия Малецкого (Дортмунд, «Зарубежные записки», 2006, книга 7 (III), «Человек, который знал все» Игоря Сахновского (М., «Вагриус», 2007; прежде роман печатался в «Октябре», 2007, №1), «Бог не играет в кости» Алекса Тарна (М., «Русь», «Олимп», 2006) и «Даниэль Штайн, переводчик» Людмилы Улицкой.

Прежде чем выстраивать иерархию претендентов и гадать о лауреате, напомню те по-разному примечательные сочинениях, которые возглавляемое прозаиком Асаром Эппелем жюри (поэт Олеся Николаева, режиссер Генриетта Яновская, прозаик Олег Зайончковский, критик Самуил Лурье, СПб.) вывело из игры. Во-первых, это три бестселлера -- «ЖД» Дмитрия Быкова, «Ампир V» Виктора Пелевина и «День опричника» Владимира Сорокина. Постоянные читатели «Времени новостей» знают, что я не принадлежу сообществу фанатов этих романов. С их авторами есть о чем спорить (что я в свое время и делал -- достаточно резко), но отрицать социокультурную значимость книг, привлекших огромную и разномыслящую аудиторию, книг, отчетливо выразивших наше общее нестроение, наши тревоги и страхи, книг, без которых сегодняшний литературный пейзаж заведомо не полон, на мой взгляд, значит прятаться от реальности. По крайней мере один из «скандальных» романов в букеровский шорт-лист войти был должен. Во-вторых, судьи отвергли «Испуг» Владимира Маканина. И это совсем не книга моей мечты, но сколь угодно жесткие претензии к странному, медленно и сложно складывавшемуся в единство лунно-сенильно-эротическому повествованию не перекрывают ни творческой дерзости (если угодно -- драйва) прозаика, ни его эстетической и философской последовательности. Маканин остался по-настоящему большим писателем и в «Испуге». Отметая этот простой, как мычание, факт, жюри дало дурной урок читательскому сообществу. В-третьих, жертвами пали высоко ценимые мной «Бог дождя» Майи Кучерской и «Синдром Феникса» Алексея Слаповского, но об этой, как говорится, «личной» печали распространяться не буду. Вкусы у всех нас разные, так что не стоит «рвать и метать», констатировав очередное (за полтора десятилетия уразумел -- почти неизбежное) частичное расхождение с букеровскими судьями. Благо к нему нынешний букеровский сюжет не сводится. Как, к счастью, не сводились и все прежние букериады.

У русского Букера вообще немало устойчивых свойств. Одно из них -- страсть судей (ежегодно сменяемых!) к «темным лошадкам». Их появление должно, видимо, придавать премиальному процессу толику авантюрности и одновременно свидетельствовать о прозорливости и внутренней свободе жюри, способного выхватить из скопища графоманов «нового писателя», явление которого постыдно прошляпили присяжные критики. Ныне эту вакансию занял жительствующий в Израиле Алекс Тарн, чей роман «Бог не играет в кости» не читал никто из литераторов и журналистов, присутствовавших на оглашении списка претендентов. Что ж, как говорят в армии, виноват, исправлюсь. Прочту -- доложу. Всей душой надеюсь: впечатления будут отличаться (хоть на микрон бы!) от тех, что овладели мной год назад, когда букеровское жюри точно таким же манером принудило меня сперва давиться вымученным «Иерусалимом» Дениса Соболева, а потом претворять физиологическую реакцию в газетный текст. Надеяться-то надеюсь, но заголовок для будущей рецензии уже придумал: «Дежавю, ты мое дежавю...».

Итак, почему «Бог не играет в кости», мне еще предстоит узнать. Зато роман Сахновского (с не менее вычурным названием) я уже прочел. И, по старинной эпиграмме, сердцем сокрушился -- зачем читать учился? Нет, я не против «жанровой» прививки к «жизнеподобному» повествованию. Я просто хочу, чтобы жизнеподобие было жизнеподобным, триллер -- интригующим (и заставляющим переживать за героя), фантастика -- неожиданной. Ну и еще мелочи всякие -- вроде живого великорусского языка или сюжетной логики -- тоже кажутся мне необходимыми для того, чтобы текст обретался в премиально-читательской, а не лоточно-потребительской сфере. У жюри иное мнение -- флаг им в руки. Только едва ли дадут Сахновскому Букера: галочка в графе «демократизм» поставлена (смотрите: мы не чураемся развлекаловки, особливо под философическим соусом) -- и ладушки.

Сочинения Малецкого и Иличевского квартируют в иных пространствах. Тут «жанром» и не пахнет. В том числе романным. По сути, и «Конец иглы», и «Матисс» -- развернутые (местами весьма изысканно, пожалуй, что и витиевато изложенные) притчи. Малецкий пишет о внерелигиозном сознании, чьим спутником представлен страх смерти. Все очень убедительно: и бытие одинокой, глухой, почти слепой, истомленной недугами, но цепляющейся за эфемерное бытие и ужасающейся неминуемой гостье старухи, и ее долгая история, сопряженная с большой историей России ХХ века, и русско-еврейские мелодии, и описания яств, ставших последней отрадой героини, и исподволь вводимые свидетельства о религиозных чувствах автора, и интонационные вибрации (от длинных периодов к судорожно сжатым фразам -- пятерка с плюсом за слог), и «величие замысла», в коем автор уверен на сто процентов. Каждой сценой и фразой Малецкий напоминает читателю: с тобой говорит о самом главном (и не поспоришь) великий писатель. Ну как тут премии не дать? Расстроится ведь.

Но дадут ее скорее другому притчевых дел мастеру. В «Матиссе» есть прельстительный кайф загадочности. Мне он кажется следствием полнейшего авторского произвола, равнодушия к какой бы то ни было внутренней логике и желания впихнуть в текст все, что попало в поле зрения конструктора «звонко-певучих стихов». Действительно, из «Матисса» можно вытянуть несколько впечатляющих стихотворений в прозе, а их бьющую в глаза отдельность объяснить скрытой и тонкой (так что и не углядишь) игрой ассоциаций. Загадочность -- великая сила. А если она подкреплена сочувствием к «малым сим» и обличением «свинцовых мерзостей жизни» (того и другого в романе из жизни природных и добровольных бомжей хватает), то великая вдвойне. Иличевского любят и продвинутые модернисты, и просвещенные консерваторы (как жаль, что «Матисс» опубликован «Новым миром», -- явись роман в другом издании, о нем бы смогла написать работающая в «Новом мире» Роднянская, и тогда, возможно, я бы что-нибудь про это сочинение понял!) -- почему бы не вознести его на букеровский пьедестал.

А как же Улицкая? Ценя «Даниэля Штайна...» (при ряде принципиальных несогласий с авторской идеологической концепцией) выше упомянутых прежде соискателей, не думаю, что Улицкая станет первым русским «двойным» букероносцем. И потому, что премиальные дубли вообще не в наших нравах. (Тут неважно, что книга о праведнике-переводчике несоизмеримо чище и глубже, чем премированный «Казус Кукоцкого».) И потому, что Улицкая вполне может стяжать «Большую книгу» (премия «коллективного разума» устроена иначе, чем «экспертная», она больше учитывает «народные чаяния», а ее судьба решится до финального заседания букеровского жюри). И потому, что у многих квалифицированных читателей роман Улицкой вызывает резкое отторжение (есть основания полагать, что чувство это разделяют и некоторые судьи).

Лучшим романом нынешней букериады я считаю «Бухту Радости», по выходе которой высказался достаточно подробно. Разжевывать собственную рецензию полагаю излишним. Как и отвечать на отменно слаженную агрессивную и нескрываемо «партийную» брань, выплеснувшуюся в первую очередь на писателя Дмитриева вообще, во вторую -- на его роман (который тонкие эстеты, они же пламенные поборники социальной справедливости, похоже, читали с пятого на десятое), а в третью -- на вашего обозревателя, имеющего наглость любить литературу, а не то, что принято считать таковой в независимых от совести и вкуса СМИ и лучших домах Переделкина.

Станет Дмитриев лауреатом? Не знаю. Может, станет. Порадуюсь. Но если 5 декабря наградят Иличевского, Малецкого или Улицкую (каждый вариант по-своему оправдан), не огорчусь. Чего и вам желаю.
Андрей НЕМЗЕР
//  читайте тему  //  Круг чтения


реклама

  ТАКЖЕ В РУБРИКЕ  
  • //  04.10.2007
Владимир ЛУПОВСКОЙ
Дмитрий Крымов поставил в «Школе драматического искусства» «Корову» Андрея Платонова
Главное, что невозможно понять с начала и до самого конца спектакля: как вышло, что маленький трагический рассказ Платонова о смерти коровы, потерявшей теленка, вызвал к жизни этот спектакль -- ностальгическую историю первой любви... >>
//  читайте тему:  Театр
  • //  04.10.2007
Новый фильм Павла Чухрая на российских экранах
В основе сценария фильма «Русская игра» «Игроки» Гоголя, но кардинально переделанные. Короткая, стремительная, азартная театральная пьеса про то, как одни плуты обводят вокруг пальца другого плута, превращена в довольно масштабное полотно про итальянского шулера, который хотел было попользоваться русской доверчивостью, но сам остался без штанов... >>
//  читайте тему:  Кино
  • //  04.10.2007
Названы соискатели «романной» премии
Шансы получить шестнадцатую русскую Букеровскую премию сохранили шесть романов: «Бухта Радости» Андрея Дмитриева («Знамя», 2007, №4... >>
//  читайте тему:  Круг чтения
  • //  04.10.2007
Иэн Макьюэн. Невыносимая любовь. Перевод с англ. Э. Новиковой. -- М.: Эксмо, 2007... >>
//  читайте тему:  Круг чтения
  БЕЗ КОМMЕНТАРИЕВ  
Реклама
Яндекс.Метрика