N°92
23 мая 2003
Время новостей ИД "Время"
Издательство "Время"
Время новостей
  //  Архив   //  поиск  
 ВЕСЬ НОМЕР
 ПЕРВАЯ ПОЛОСА
 ПОЛИТИКА И ЭКОНОМИКА
 ЗАГРАНИЦА
 КРУПНЫЙ ПЛАН
 БИЗНЕС И ФИНАНСЫ
 КУЛЬТУРА
 СПОРТ
 КРОМЕ ТОГО
  ТЕМЫ НОМЕРА  
  АРХИВ  
   1234
567891011
12131415161718
19202122232425
262728293031 
  ПОИСК  
  • //  23.05.2003
Дурят нашего брата
версия для печати
Первая «Матрица» была забавной и остроумной. Вторая показалась мне помпезной и скучной. Длинная мутная экспозиция погружает публику в темный постиндустриальный подземный мир, жители которого обсуждают угрозу со стороны мира машин. Несмотря на неуклонное приближение гибели, беседуют они друг с другом длинно и витиевато. Потом я ненадолго уснула, но заставила себя проснуться к спецэффектам, о которых было столько читано. Великолепная сцена драки Нео с умножающимися Смитами, напомнившая о балетах Пины Бауш в ускоренной съемке, мгновенно примирила и с фальшивыми голосами российских актеров и с патетическими речами персонажей. Ну начало можно будет и перемотать, подумала я. Однако в дальнейшем фильм снова начал раздражать. Хорошо, я устарела и не владею ключом к наслаждению сменой ярких картинок. Но когда мне показывают драку, то хотелось бы понимать, например, отчего она заканчивается: тот, кто нападал, оказался сильнее или тот, на кого нападали, наконец смог убежать. В «Матрице» все просто размахивают руками, без особого ущерба для окружающих, а потом вдруг, бац, герой улетает... А чего, спрашивается, он столько ждал?

Или знаменитая драка на трейлере. Скорость бешеная, но на сражающихся это никак не отражается. Поскольку их субъективный ритм от нее не зависит. Никакого сопротивления воздуха, это же компьютерная реальность... Но если я не понимаю, отчего пули, разбивая обшивку, не попадают в героев, если все так условно, что кажется абсолютно случайным, то и переживать, эмоционально участвовать в происходящем мне совсем неинтересно. Сюжет стоит на месте, так как история не разворачивается, авторы фильма лишь предлагают набор сказочных ситуаций (пойди к Бабе-Яге, она даст яблочко, оно приведет в лес, там висит ларчик, в нем яичко...). Нео и его товарищи ищут Мастера ключей, с ним убегают, потом надо драться, потом искать тайную комнату, потом все уже забыли, с чего начали, а конца, как известно, надо ждать до третьей серии... Если это пародия, то почему не смешно и так богато? А если было желание сделать обычный приключенческий боевик, только круче и дороже, то не вышло. Потому что если все -- матрица, то никаких приключений и быть не может, потому что приключения -- это сопротивление плотной среде, а не беззаконному пространству, где все не только не то, чем кажется, но и вообще не имеет ни длины, ни ширины, ни веса, ни смысла. А в отсутствие смысла начинается не новая реальность, а простая скука. Из ничего не выйдет ничего, а только пиар-кампания и сплошное надувательство.

Что же касается до плохо переведенных сентенций на тему о смысле жизни и индивидуальном выборе, то кино -- это все-таки не место для философских диспутов. В первой серии идеологемы имели образное воплощение. Во второй -- висят в воздухе обрывками реплик: подрались-подрались, а потом поговорили о важном, и так два часа с лишком. Честное слово, есть занятие и позанимательнее.
Алена СОЛНЦЕВА

  КУЛЬТУРА  
  • //  23.05.2003
В «Пушкинском» состоялась долгожданная премьера -- «Матрица: Перезагрузка» начинает шествие по московским экранам
Оценивать вторую «Матрицу» сразу после просмотра все равно, что пытаться выучить отрывок из «Сына артиллериста» за те десять минут, что отделяют природоведение от литературы. Ничего путного по определению не получится. Не спрашивайте у выходящих с предыдущего сеанса «Ну как?» -- с тем же успехом можно устроить пресс-конференцию с космонавтами, совершившими посадку и еще толком не соображающими, на каком свете они находятся... >>
  • //  23.05.2003
Поздравить МХАТ имени Чехова с премьерой довольно трудно
Инсценировать и поставить на мхатовской сцене «Мелкого беса» -- мысль, безусловно, здравая. Роман Федора Сологуба -- самый знаменитый из написанных русскими символистами. Он выдержал множество изданий и был прочтен «всей образованной Россией» (Блок). Слова «передоновщина» (производное от фамилии героя, учителя Передонова) и «недотыкомка» (глумливая нежить, спутница героя) вошли в речевой обиход. Классическая русская проза не знает ни более отвратительных персонажей, чем Передонов (Смердяков и Порфирий Головлев разве что вровень), ни более отвратительных картин провинциальной русской жизни. «Мистическая пошлость», открытая Гоголем и ставшая затем навязчивой культурной идеей, у Сологуба описана самым точным, «инвентарным» образом... >>
  • //  23.05.2003
Майкл Найман приехал в Москву послушать свою оперу
Композитор и влиятельный музыкальный критик, чье имя ассоциируется с музыкальным минимализмом в популярной европейской версии, некогда знаменитый партнер знаменитого Питера Гринуэя, автор критических и аналитических трудов и в течение десятилетий руководитель собственного ансамбля Майкл Найман во второй раз приехал в Москву... >>
  • //  23.05.2003
Первая «Матрица» была забавной и остроумной. Вторая показалась мне помпезной и скучной. Длинная мутная экспозиция погружает публику в темный постиндустриальный подземный мир, жители которого обсуждают угрозу со стороны мира машин. Несмотря на неуклонное приближение гибели, беседуют они друг с другом длинно и витиевато. Потом я ненадолго уснула, но заставила себя проснуться к спецэффектам, о которых было столько читано. Великолепная сцена драки Нео с умножающимися Смитами, напомнившая о балетах Пины Бауш в ускоренной съемке, мгновенно примирила и с фальшивыми голосами российских актеров и с патетическими речами персонажей. Ну начало можно будет и перемотать, подумала я. Однако в дальнейшем фильм снова начал раздражать... >>
  • //  23.05.2003
Литераторы поведали о роковой любви к городу-юбиляру
Появление этой книги предсказуемо, как белые ночи в начале петербургского лета. Или осеннее наводнение. Или промозглый ветер на январском Невском. «Марсово поле не видно за Летним садом, но зато Петропавловка как на ладони. Спас на Крови, Исаакий, на который уже давно никого не пускают, Ростральные колонны. Их вид и даль Финского залива вызывают немедленную потребность излить переполняющие души чувства, и мы начинаем наперебой фантазировать». Фантазируют не только детишки из рассказа Андрея Басова «Голоса», но и все авторы сборника «Мой Петербург», совместного продукта журнала ELLE и издательства «Вагриус». «Сбиваясь и завираясь», они рассказывают «немыслимые приключенческие истории», но не о дальних странах (то удел малышни), а о городе, всякое определение которого разом непреложно и сомнительно, первозданно и литературно, предельно личностно и общедоступно. Рассказывают, прекрасно понимая, что все уже проговорено... >>
реклама

  БЕЗ КОМMЕНТАРИЕВ  
Яндекс.Метрика