Оценивать вторую «Матрицу» сразу после просмотра все равно, что пытаться выучить отрывок из «Сына артиллериста» за те десять минут, что отделяют природоведение от литературы. Ничего путного по определению не получится. Не спрашивайте у выходящих с предыдущего сеанса «Ну как?» -- с тем же успехом можно устроить пресс-конференцию с космонавтами, совершившими посадку и еще толком не соображающими, на каком свете они находятся... >>

Инсценировать и поставить на мхатовской сцене «Мелкого беса» -- мысль, безусловно, здравая. Роман Федора Сологуба -- самый знаменитый из написанных русскими символистами. Он выдержал множество изданий и был прочтен «всей образованной Россией» (Блок). Слова «передоновщина» (производное от фамилии героя, учителя Передонова) и «недотыкомка» (глумливая нежить, спутница героя) вошли в речевой обиход. Классическая русская проза не знает ни более отвратительных персонажей, чем Передонов (Смердяков и Порфирий Головлев разве что вровень), ни более отвратительных картин провинциальной русской жизни. «Мистическая пошлость», открытая Гоголем и ставшая затем навязчивой культурной идеей, у Сологуба описана самым точным, «инвентарным» образом... >>

Композитор и влиятельный музыкальный критик, чье имя ассоциируется с музыкальным минимализмом в популярной европейской версии, некогда знаменитый партнер знаменитого Питера Гринуэя, автор критических и аналитических трудов и в течение десятилетий руководитель собственного ансамбля Майкл Найман во второй раз приехал в Москву... >>

Первая «Матрица» была забавной и остроумной. Вторая показалась мне помпезной и скучной. Длинная мутная экспозиция погружает публику в темный постиндустриальный подземный мир, жители которого обсуждают угрозу со стороны мира машин. Несмотря на неуклонное приближение гибели, беседуют они друг с другом длинно и витиевато. Потом я ненадолго уснула, но заставила себя проснуться к спецэффектам, о которых было столько читано. Великолепная сцена драки Нео с умножающимися Смитами, напомнившая о балетах Пины Бауш в ускоренной съемке, мгновенно примирила и с фальшивыми голосами российских актеров и с патетическими речами персонажей. Ну начало можно будет и перемотать, подумала я. Однако в дальнейшем фильм снова начал раздражать... >>

Появление этой книги предсказуемо, как белые ночи в начале петербургского лета. Или осеннее наводнение. Или промозглый ветер на январском Невском. «Марсово поле не видно за Летним садом, но зато Петропавловка как на ладони. Спас на Крови, Исаакий, на который уже давно никого не пускают, Ростральные колонны. Их вид и даль Финского залива вызывают немедленную потребность излить переполняющие души чувства, и мы начинаем наперебой фантазировать». Фантазируют не только детишки из рассказа Андрея Басова «Голоса», но и все авторы сборника «Мой Петербург», совместного продукта журнала ELLE и издательства «Вагриус». «Сбиваясь и завираясь», они рассказывают «немыслимые приключенческие истории», но не о дальних странах (то удел малышни), а о городе, всякое определение которого разом непреложно и сомнительно, первозданно и литературно, предельно личностно и общедоступно. Рассказывают, прекрасно понимая, что все уже проговорено... >>