На днях народный суд средней ступени китайского города Шаосин приговорил гражданина Нигерии Алиго к семи годам лишения свободы с выплатой штрафа в размере 7,5 тыс. долл. за соучастие в контрабанде 392 г героина. Наркотик был спрятан в книгах и отправлен международной скоростной почтой из пакистанского города Лахор в китайский Шаосин. После проведения оперативно-следственных мероприятий был установлен получатель посылки -- 30-летний Алиго. Свою вину он не признал. Вместе с тем следует признать, что нигерийцу повезло, ведь его могли и приговорить к высшей мере наказания. Лишь благодаря тому, что у следственных органов не хватило доказательств для признания Алиго непосредственно виновным в контрабанде наркотиков, иностранец избежал смертного приговора.

Для Поднебесной борьба с контрабандой наркотиков стала ныне одним из приоритетных направлений работы правоохранительных органов. Через территорию КНР идет транзит наркотических и психотропных веществ в другие страны и регионы, однако часть из них остается в самом Китае, вызывая рост наркомании в среде китайских граждан. Южная провинция Юньнань служит перевалочным пунктом для стран наркотического «золотого треугольника» -- это Мьянма, Лаос и Таиланд. Мировая наркомафия активно использует юг Китая как для транзита наркотиков в другие страны, так и для их поставок на внутренний рынок КНР. Другим объектом интересов наркобизнеса является расположенный на западе страны Синьцзян-Уйгурский автономный район, через который в Китай доставляют наркотики из региона «золотого полумесяца» (Афганистан, Пакистан и Иран).

Рост потребления наркотиков и связанных с ними преступлений пришелся в КНР на годы реформ, развернувшихся в конце 1970-х годов. В предыдущие три десятилетия власти полагали, что с наркоманией в социалистическом Китае покончено. Однако по мере увеличения экономической открытости внешнему миру в Китай вместе с зарубежными инвестициями хлынули потоки героина. Первый случай проникновения в страну международного наркокурьера был зафиксирован в 1979 году, когда преступника задержали в провинции Юньнань. Потом рост преступлений в сфере контрабанды наркотиков приобрел столь широкомасштабный характер, что власти пошли по пути ужесточения наказания вплоть до смертной казни.

Ныне действующий уголовный кодекс КНР (ст. 347 ч. 2) предусматривает смертную казнь с конфискацией имущества (либо пожизненное лишение свободы, либо лишение свободы сроком на 15 лет) за контрабанду (торговлю, перевозку, изготовление) 50 г героина или метамфетамина («лед») или тысячи граммов опиума, а также других наркотиков. Если вес контрабандного героина колеблется между 10 и 50 г, то преступника приговаривают к лишению свободы на срок свыше семи лет (ч. 3). Если героина менее 10 г -- срок заключения дают до трех лет, но при наличии отягчающих обстоятельств наркоделец получает от трех до семи лет лишения свободы (ч. 4).

Ужесточение наказаний повлекло в Китае рост числа смертных приговоров в отношении наркокурьеров и наркобаронов. Ставшие известными на весь мир расстрелы преступников на стадионах проводились как раз по статьям, связанным с наркопреступлениями. Китайские власти стремились к максимальной публичности смертных казней за незаконный оборот наркотиков. Приговоры к высшей мере наказания оглашали и приводили в исполнение перед лицом многотысячной толпы, иногда казни на стадионах показывали по общегосударственному телевидению. Согласно уголовно-процессуальному кодексу КНР приговор к высшей мере наказания «...не должен исполняться публично» (ст. 212 ч. 5), но целесообразность была поставлена выше законности. Впрочем, начиная с 2006 года под давлением мировой общественности китайские власти стали сокращать количество смертных приговоров, а их публичное исполнение стало практически исключительным явлением.

При весьма строгом отношении к собственным гражданам, уличенным в контрабанде наркотиков, власти допускали большее снисхождение к преступникам с иностранными паспортами -- это касается прежде всего граждан стран Евросоюза. На китайской таможне неоднократно задерживали иностранцев, которые провозили в Китай тяжелые и легкие наркотики. Однако до конца 2009 года китайские власти не решались исполнять смертные приговоры в их отношении, опасаясь всплеска возмущения западной общественности.

Подобная мягкость привела к тому, что иностранцы, зная, что за их свободу будут бороться по дипломатическим каналам и что им не грозит смертная казнь, стали все чаще и без опаски заниматься в Китае операциями с наркотиками. В КНР год за годом растет число зарегистрированных преступлений в этой сфере, совершенных иностранцами. Народные суды Пекина в 2006 году рассмотрели три уголовных дела по контрабанде наркотиков иностранными гражданами, а в 2009-м количество таких дел достигло 36.

Как гром среди ясного неба была воспринята новость о том, что китайские власти полны решимости привести в исполнение смертный приговор в отношении гражданина Великобритании Акмал Шейха, который в сентябре 2007 года прилетел в китайский город Урумчи с 4 кг героина. Хотя англичанин был приговорен в конце 2007-го к смертной казни, никто не воспринимал всерьез возможность приведения приговора в исполнение. В китайской тюрьме преступник ждал постепенного смягчения наказания до пожизненного лишения свободы и потом до лишения свободы на 20 лет с последующей выдачей его Великобритании для переправки в английскую тюрьму.

Заявление Китая о том, что приговор в отношении преступника будет исполнен, спровоцировало за рубежом волну обвинений в «нарушении прав человека», в «жестокости» и «антигуманности». Однако китайский МИД настойчиво подчеркивал, что никто не имеет права вмешиваться во внутренние дела суверенного государства, а в данном деле китайский суд будет руководствоваться исключительно нормами закона. Столкнувшись с решительностью китайских властей, зарубежные защитники британского наркокурьера обратились за помощью к известным европейским адвокатам. Те посоветовали объявить Акмал Шейха сумасшедшим, то есть лицом, которое в момент совершения преступления и в настоящее время не осознает характер совершаемых деяний. Узнав об этом, британец резко изменил свое поведение, прикидываясь психически нездоровым человеком.

Но никакие уловки не помогли. 29 декабря 2009 года Акмал Шейх был умерщвлен путем введения смертельной инъекции. Смерть подданного Великобритании стала в КНР первым приведенным в исполнение приговором к смертной казни в отношении гражданина европейского государства за полвека. Показательным является и место казни британца -- это город Урумчи в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, где проблема борьбы с незаконным оборотом наркотиков стала чрезвычайно острой.

Для демонстрации своей решимости при наказании иностранцев по наркотическим статьям в апреле нынешнего года китайские власти казнили несколько граждан Японии, что вызвало целую бурю положительных откликов в китайском обществе. Эта участь постигла 65-летнего Мицунобу Акано и еще троих японцев, всех их признали виновными в контрабанде наркотиков и приговорили к смертной казни. С 1972 года, когда были восстановлены дипломатические отношения между Пекином и Токио, Акано стал первым гражданином Японии, казненным в КНР. В ответ на резкую критику со стороны Японии китайские власти заявили, что «компетентные ведомства в строгом соответствии с законом вынесли этот справедливый приговор, к которому японская сторона должна отнестись разумно».

Теперь внимание мировой общественности приковано к гражданке Южной Африки Дженис Бронвин Линден, которая в ноябре 2008 года провезла с собой из Дубая в южный китайский город Гуанчжоу 3 кг «льда». 15 июля 2009 года суд приговорил ее к смертной казни. На ее защиту также поднялись иностранные правозащитники, но после обжалования вердикта подсудимой и стороной защиты 8 апреля 2010 года народный суд высшей ступени провинции Гуандун оставил приговор без изменений, а материалы дела были переданы в Верховный суд КНР для окончательного утверждения.

В тюрьмах Китая содержится значительное количество граждан стран Юго-Восточной Азии, которые по приговорам китайских судов ожидают смертной казни. Однако за их спасение дипломаты стран указанного региона в отличие от европейских не борются, так как в их государствах уголовная ответственность за наркопреступления аналогична китайской. В настоящее время около 200 филиппинцев ожидает приговоров в китайских тюрьмах по обвинениям в контрабанде наркотиков. Из них семь уже приговорены к смертной казни без отсрочки, а 59 получили по два года отсрочки, что предоставляет им больше шансов на смягчение в будущем приговора с высшей меры наказания на пожизненное лишение свободы. 53 из 66 приговоренных в камерах филиппинских смертников -- женщины.

Китайской правоприменительной практике известны случаи задержания по подозрению в контрабанде наркотиков российских граждан, в основном жителей Приморского края, которые провозили в желудках или ручной клади запрещенные к обороту наркотики. В отношении некоторых российских граждан китайскими судами были вынесены суровые приговоры вплоть до пожизненного лишения свободы и смертной казни. К примеру, в мае 2006 года сотрудниками управления общественной безопасности провинции Юньнань были арестованы два жителя города Дальнегорска Приморского края, которые в собственных желудках перевозили почти 1 кг героина. Их дальнейшая судьба неизвестна, однако можно с уверенностью утверждать, что приговор к смертной казни по отношению к ним приведен в исполнение не был.

Российские власти стремятся смягчить участь попавших в китайские тюрьмы граждан РФ, настаивая на том, что к ним должны быть применены нормы российского законодательства. В России за совершение подобных преступлений ответственность намного мягче. К примеру, за создание организованной преступной группы, специализировавшейся на сбыте наркотических и психотропных веществ, согласно вынесенному в августе нынешнего года приговору Алтайского краевого суда организатор группировки получил 15 лет лишения свободы, хотя преступники ежемесячно сбывали по нескольку десятков килограммов наркотиков. Тем временем жесткая решимость китайских властей при исполнении смертных приговоров в отношении иностранных наркоконтрабандистов может стать важнейшим аргументом, который отвратит других российских граждан от совершения аналогичных преступлений на территории КНР.