Хайтани К. Взгляд кролика. -- М.: Самокат, 2010. Действие романа «Взгляд кролика» начинается со смерти лягушки. Во время урока первоклассник давит лягушку ногой. Молоденькую преподавательницу тошнит в учительской. Внутренности мертвой амфибии японский писатель Кэндзиро Хайтани сравнивает с красным цветком, проявляя неуместную для детского автора наблюдательность и вкус к метафоре. Лягушка, впрочем, единственное живое существо, которому автором книги было отказано в сочувствии ради яркой картинки.

«Взгляд кролика» -- популярнейшая детская книжка в Америке и Европе. Кэндзиро Хайтани, 17 лет проработавший школьным учителем, едва не получил за свой первый роман детского Нобеля -- медаль Г.Х. Андерсена. С 1974 года, когда была написана книга, она постоянно переиздается на английском и японском языках. Издательство «Самокат» впервые выпустило роман по-русски.

Изображенная Хайтани Япония еще не выглядит той пугающе передовой, полукосмической державой, которую мы привыкли наблюдать в современных книгах, фильмах и новостях. Семидесятые, еще свежи воспоминания о мальчиках, отправленных на вторую мировую войну, до конца не выяснены отношения с Кореей. В центре города дымит мусоросжигательный завод. А лучшие школьные учителя, судя по иллюстрациям Томоко Хасегава, очень напоминают Джона Оно Леннона.

В городскую школу наряду с обычными учениками ходят отверженные, дети заводских рабочих. Среди них -- Тэцудзо, сирота, который не пишет и не разговаривает, кусает учителей и убивает лягушек. Учительница Фуми Котани с трудом, но находит с Тэцудзо общий язык. Затем приводит в свой класс Миноко -- девочку, которая бегает и смеется и перед тем, как отправиться в специнтернат, несколько недель учится вместе с другими детьми. И наконец, вместе с парой либерально настроенных преподавателей Котани организует акции сопротивления городским властям: те планируют незаконно сселить рабочих на окраину.

Количество острых вопросов, затронутых в одной детской книге, достойно передовицы какой-нибудь левой газеты. Однако тон романа о сложных детях, детях с ограниченными возможностями, о борьбе трудящихся с муниципалитетом и прочей общественной солидарности отнюдь не обличителен, а печален. И вовсе не потому, что в нем часто и горько плачут. Демонстрация постоянной, назойливой экспрессии, слез или обмороков на страницах романа в свое время помогла критику Корнею Чуковскому побороть внучкино увлечение писательницей Лидией Чарской. Многократно повторенный сильный прием производит комическое впечатление. К рыданиям юной Фуми Котани -- на уроках, педсовете, в учительской -- автор относится с мягкой иронией. И на соседних страницах, когда действие из стен школы ненадолго переносится в ее собственный дом, заставляет мужественно молчать, как бы тяжело ни пришлось.

Если отвлечься от педагогического ракурса «Взгляда кролика» (хотя это сложно, в тексте находится даже виртуозный конспект урока), перед нами предстанет следующая картина. Главная героиня, 22-летняя девушка, отданная работать в школу отцом, чтобы, что называется, нюхнуть жизни. Родители готовы забрать ее обратно немедленно, едва им почудится, что запах жизни становится слишком сильным. Молодой муж Котани увлечен земельными сделками и шепчет жене на ухо «избавься от них», когда в их обворованный дом приходят сочувствующие, но недостаточно опрятные ученики.

Одиночество созревает внутри Котани-сэнсэй одновременно с тем, как она постепенно отыскивает путь к внешнему миру для своих болезненно замкнутых подопечных. Благодаря школьникам она получает опыт любви -- занятия кропотливого и тяжелого, с ненормированным рабочим днем. Для равновесия, обретения цельной картины мира ей необходим равный ему опыт нелюбви. Опыт понимания соседствует с опытом отчуждения. Хайтани пишет об этом непременном соседстве, но не произносит приговора супругам, удерживаясь как раз там, где на смену литературе приходит критическое бытописание.

Доверяет ли автор эмоциональному слуху читателя, или дело в национальной романной традиции, сложно сказать. Кроме оставленных сюжетных линий в романе встречаются подвешенные образы, не ведущие вроде бы ни к чему. Раненая пресноводная черепаха, плывущая в море. Красные и синие несчастные цыплята с крашеным пухом. Бодхисаттва, невыразимо прекрасный, с глазами скорее кролика, чем человека. Многозначительные встречи и нерасшифрованные сны мирно живут по соседству с монологами об интегративной педагогике, или о проблемах социального жилья.

«Взгляд кролика» -- роман то проблемный, то поэтический, причем одно не мешает другому. Мальчишки из класса Котани-сэнсэй играют, зарабатывают на хлеб, учатся принимать непохожих сверстников, тайком подкармливают преподавателя, объявившего голодовку, но в самом финале они уподобляются стайке стрекоз на фоне пурпурного закатного неба. Педагогика окончательно уступает место поэзии, и пристальный, проникающий вглубь писательский взгляд становится близоруким взглядом любящего, который с трудом выделяет объект любви из прекрасного хрупкого целого мира.