В этом году британское кино неожиданно дало сбой. На традиционной неделе Британский совет, обычно предоставляющий киноманам изысканное меню, сервировал свой стол пищей добротной, но дежурной. Стало понятно, отчего в Британии сегодня такой интерес к современным российским пьесам и технике «вербатим» (это когда драматург записывает интервью с реальными участниками каких-либо событий, а потом монтирует из их монологов драматическое произведение), -- кризис сюжетов налицо. Практически каждый из увиденных десяти фильмов сильно напоминает какой-нибудь другой, ранее показанный. И каждый второй имеет в основе реальное событие.

Интерес к реальности, конечно, вещь полезная, но у этого метода есть одна слабая сторона -- он требует постоянного обновления тематики. И появления все более экзотических объектов исследования. А их -- ограниченное количество, и когда тюрьмы, наркологические клиники, шахтерские поселки, городские окраины и прочие таинственные для среднего буржуа места оказываются обследованы, наступает пресыщение.

Лучшим фильмом из показанных можно считать «В этом мире» Майкла Уинтерботтома, увенчанного «Золотым медведем» Берлинского фестиваля, наградами Британской и Европейской кинопремий. Этот фильм -- триумф реального метода. История беженцев из Афганистана, решившихся пересечь континент нелегальными тропами, чтобы попасть в Англию. В главной роли -- непрофессиональный актер, подросток, судьба которого дала материал для финального титра, где его собственная история соотносится с жизнью его героя: настоящему Джамалу отказано в праве на убежище и по достижению совершеннолетия он должен отправиться обратно на родину. Европейские критики приветствовали фильм прежде всего за две вещи: за сочувствие несчастным иммигрантам и за объективное, бесстрастное поведение камеры, регистрирующей все этапы пути беженцев на Запад.

Но вот что, на мой взгляд, осталось незамеченным. Камера в модных постдогмовских традициях скачет за героем, воспроизводя его передвижения. Режиссер зрителю ничего не объясняет, кроме дат и маршрута, все, что попадает в объектив, остается без комментариев: быт поселенцев в Пакистане, дорожные приключения, автобусы и другие транспортные средства, улицы городов, поселки, мастерские. В родном для мальчика селении и в экзотической для него Италии зрительные коды одинаковы -- жизнь фрагментарна, непонятна, отчуждена. Это, конечно, прием, но работает он эффективно. За одним исключением. Для нас, зрителей, обитатели Пакистана, Афганистана, Ирана, вполне возможно, -- настоящие инопланетяне, мы не понимаем, что они делают, зачем сидят толпами на улицах, почему так разговаривают и двигаются. Но для самих афганцев-пакистанцев эти движения и беседы полны смысла. Однако из картины следует не столько то, что европейцу непонятны причины и мотивы поступков иноплеменников, сколько то, что причин у этих поступков нет, что гонит их амок, или чужая воля, или что жизнь их бессмысленна -- что на родине, что на чужбине. Конечно, страшные истории про задохнувшихся в запертом контейнере китайцев, ставшие основой для подобного же эпизода в фильме, вызывают ужас и жалость, тут не до раздумий. Но все-таки что, помимо щекочущих нервы мучений по-животному терпеливых героев, должно остаться в памяти зрителя? Что нас объединяет или разделяет, кроме футбола, в который на всех перекрестках одинаково охотно играют представители всех национальностей? Вкус мороженого? Ботиночки, которые один из беженцев покупает своему обреченному на скорое сиротство малышу?

Мои претензии относятся не к художественному вкусу или мастерству режиссера -- они в своем роде безупречны, но к методу, ставшему в определенной степени универсальным. Фиксация, даже художественно изощренная, обладает одним существенным недостатком -- она не предполагает открытий, ей недостает эмоционального ключа, который один только способен сопрячь скрытые смыслы явлений и примирить человека с тайной его существования.

В общем, конечно, жестоко предъявлять такому в сущности массовому виду досуга, как кинематограф, требования, относящиеся к истинному искусству. Однако привычка видеть именно на Неделе британского кино фильмы особого качества уже сформирована, и жаль, если нас от нее отучат столь же легко, как герой картины «Непорочный» снял с иглы свою любимую маму.