Стабильность в соседней с Россией Грузии зависит от того, сумеют ли новые грузинские власти наладить отношения со своими автономиями, две из которых, Южная Осетия и Абхазия, около десяти лет назад провозгласили независимость. Напряжены отношения Тбилиси и аджарского Батуми. Грузинский президент Михаил СААКАШВИЛИ рассказал газете «Время новостей» о своей политике в отношении мятежных территорий.

-- Вопрос Абхазии -- самый болезненный для Грузии вопрос. У нас 300 тыс. беженцев с этой территории. Практически все грузины, проживавшие в Абхазии, были изгнаны. Около 50 тыс. грузин живет в Гальском районе Абхазии, который граничит с Зугдидским районом Грузии, но это не их постоянное место жительства. Они только обрабатывают там землю, но в основном возвращаются в Зугдиди, потому что там нет элементарных условий безопасности. Конечно, пострадали и абхазы. До войны население Абхазии составляло более 500 тыс. человек. Сейчас там живет около 10% довоенного населения. Из Абхазии уехали все эстонцы, все евреи, большинство абхазов, русских, украинцев. Абхазия опустошена.

Мы хотим мирного решения. Но все должны знать, что у нас в Грузии будут и вооруженные силы. Мы будем сохранять стабильность и порядок на этой территории. И ни на кого не собираемся нападать. Таких ресурсов у нас нет и быть не может. Но многое на этой территории происходит из-за безвластия, беспредела, самоуправства маленьких групп вооруженных бандитов. Это и привело к трагедиям.

Государство должно быть организованно. У него должна быть и военная сила, и хорошо тренированная полицейская сила. Надо договариваться и возвращать людей в места постоянного проживания. Если кто-то не хочет добровольно, то надо договариваться добровольно-принудительно.

-- Какова роль России в решении абхазской проблемы? Ведь российский миротворческий контингент, по-прежнему находящийся в регионе, является гарантом стабильности.

-- Роль России во время абхазского конфликта была не очень благоприятной, потому что российские военные сами участвовали в этом конфликте. Но с приходом президента Путина, и особенно после моей встречи с ним (в феврале этого года. -- Ред.), подходы России к Грузии, как и Грузии к России, в целом изменились. Я недавно беседовал в Зугдиди с руководителем российских миротворческих сил. У него есть четкие указания из Москвы координировать свои действия с нами.

Мы можем шаг за шагом исправить то, что было испорчено за эти годы. Российское руководство стало другим. Это новые люди, у них больше опыта. Они понимают, что нестабильность в Грузии не в интересах России, и наоборот. Многое из того непонятного, что исходило от России, в том числе агрессия, было вызвано слабостью, беспределом, неразберихой в российской политике. С президентом Путиным у соседей России появился шанс увидеть гораздо более конструктивную политику сильного соседа.

Чисто по-человечески, думаю, мы установили контакт. Путин -- человек слова, которому можно доверять. От него трудно добиться обещания, но когда ты получаешь обещание, то он обычно его выполняет. Отношение Путина к Грузии -- это совершенно новый, очень трезвый подход.

-- Будет ли Грузия дружить с Западом больше, нежели с Россией? США активно помогают Грузии в становлении грузинской армии.

-- Грузия не должна превращаться в поле битвы между великими державами, между Россией и Америкой. Грузия -- маленькая страна, и мы должны выживать. Мы хотим быть в дружеских отношениях со всеми. С Россией нас объединяет большое человеческое пространство. До Америки от нас гораздо дальше, чем до России. Россия могла бы помочь нам больше всего.

Мы очень хорошо побеседовали с российским министром обороны Сергеем Ивановым. Правда, не все его высказывания мне нравятся. Но Сергей Иванов -- интеллигентный человек, и с ним можно вести дела. Скоро мы будем посылать наших офицеров учиться в российские военные вузы. Ну и будем пытаться закупать дешевле российскую военную технику. Кстати, американцы для нас тоже покупали российскую технику. Она наиболее надежна и эффективна для нашего региона. Мы получили обещания и предложения от президента России и от Министерства обороны. Поле для сотрудничества широкое. Особенно когда речь идет о поддержании стабильности, борьбе с терроризмом, совместной охране российско-грузинской границы от проникновения террористов на нашу территорию.

-- Вам только что удалось избежать худшего сценария в отношениях с главой Аджарии Асланом Абашидзе...

-- Я очень ценю, что в последнее время российское руководство не слишком активно встречается с Абашидзе. Ему дали понять, что его конфронтацию с центральной властью поддерживать не будут. Это и предрешило уступчивость Абашидзе. Так должно продолжаться и дальше -- двойных стандартов тут быть не может. Пока в Аджарии не будут разоружены все незаконные формирования, опасность повторения такой ситуации сохраняется. Почти все аджарцы поддерживают центральную власть. В Аджарии есть кучка местных руководителей, которым это не нравится, но против народа они не пойдут. У президента Путина тоже в свое время были проблемы с российскими автономиями, с регионами, но он смог их успешно решить. Я этому очень рад.

-- С приходом к власти вы начали войну с коррупцией.

-- Мы должны помочь народу выбраться из нищеты. Времени у нас не много. Я не буду мириться с произволом местных чиновников, коррупцией мафиозных структур. Мы будем с ними кончать правовыми методами. Грузия была, пожалуй, одной из самых коррумпированных стран в мире. Сейчас мы очистились от коррупции в верхах. Низы, я имею в виду низший уровень чиновников, боятся продолжать коррумпированную деятельность. Полного идеала не может быть. В любой момент, при послаблении, может случиться рецидив. Мы будем добиваться, чтобы все это приняло необратимый, систематический характер.

-- В школьные годы вы с одноклассниками сняли любительский фильм про итальянскую мафию.

-- В детстве мы баловались кинолюбительством и сняли какой-то фильм про итальянскую мафию. Грузинская мафия, я бы сказал, гораздо трусливее и менее сильна. Разбираться с ней будет легче.