Закрытие самого грандиозного театрального форума, который когда-либо видела первопрестольная, немного напомнило закрытие другой олимпиады -- спортивной. Там под всхлипы растроганных зрителей уплывал вверх добродушный мишка, а здесь тоже уплывал, но уже не по воздуху, а по Москве-реке сделанный из отборного бамбука корабль, символ театра для людей, но не в стрелеровском, а скорее в полунинском понимании этих слов. Это был "Корабль дураков", получивший имя по названию руководимой знаменитым клоуном программы уличных театров. Зрители, сидевшие на выстроенных вдоль Москворецкой набережной трибунах, так и не смогли оценить всей его красоты и изящества. Для этого надо было или украсить великолепное плавучее изделие световыми гирляндами, или просто как следует подсветить. В общем, продать как-то подороже. Но когда за этим бамбуковым чудом, поплывшим от "Зарядья" в сторону Кремля и миновавшим Большой Москворецкий мост, закрылся великолепный огненный занавес, когда начались фантастические фейерверки, от которых потом еще два часа рябило в глазах, все несообразности и накладки со светом сразу же отступили на второй план.

"Ингредиенты" заключительного шоу не сильно отличались от тех, что двумя неделями раньше можно было увидеть на Тверской в открывшем уличную программу "Параде карнавалов". Приглашенные в Москву площадные театры демонстрировали свои коронные номера -- огнедышащий дракон из Orlando Furioso Андрея Могучего, объятая пламенем "адская" повозка немецкого "Аларм!Театра", удивительные цирковые артисты из французского театра "Малабар", прыгающие на ходулях лучше, чем мы умеем прыгать на собственных ногах. Правда, в отличие от номерной структуры "Парада" в заключительном шоу явно просматривался сквозной сюжет (Москворецкая набережная стала полем брани белых и черных сил, которые в конечном итоге примирили представители цветного карнавала), но дело это не спасло. И в том и в другом случае была подтверждена банальная истина о том, что хорошие ингредиенты не гарантируют качества конечного продукта. Потребны еще чувство меры и умение эффектно подать наиболее выигрышные моменты действа. Постановщик обоих действ Анатолий Силин, ставивший в советские времена самые разнообразные мероприятия, включая приезд Леонида Ильича в разные города необъятной родины, означенных качеств, к сожалению, не обнаружил. К тому же наученные горьким опытом праздника на Тверской, в ходе которого возбужденная толпа чуть не растерзала некоторых участников шествия, власти города предприняли решительные меры. Все подходы к гостинице "Россия" были перекрыты милицией, и заключительное шоу прошло в узком "семейном" кругу театральных деятелей. Так же, как прошло и открытие олимпиады в целом, когда на оцепленную со всех сторон Театральную площадь были допущены лишь немногие счастливчики с пригласительными билетами. Иными словами, фестивальный официоз был сделан в лучших традициях разухабистых лужковских праздников (всего побольше и сразу) и напоминал какой-нибудь очередной День города. Иногда для избранных с приглашениями, иногда для всего мира с "ходынкой".

Между тем полунинская программа как таковая радикально отличалась от всех праздничных гуляний, которые видела когда-либо советская или лужковская Москва. Она проходила в саду "Эрмитаж", на две недели ставшем излюбленным местом всех интеллигентных людей, чья душа желала праздника. "Ходынки" у Полунина не наблюдалось, но и позорного деления на черную и белую кость тоже -- купил билет за 200 рублей и с 18.00 до глубокой ночи можешь наслаждаться выступлениями площадных театров со всех концов света. Здесь царила атмосфера настоящего праздника -- без помпезности, без ОМОНа, без пускания пыли в глаза. Именно в саду "Эрмитаж" мы смогли убедиться, что театр -- это искусство не для плебса и не для элиты, а для широких масс интеллигенции, представители которой последнее время в театр ходить как-то перестали, а теперь вот опомнились и вернулись к прежним привычкам. И это обстоятельство можно считать одним из основных итогов олимпиады. Устроители форума сами не ожидали, что их мероприятие будет пользоваться таким спросом и что даже маргинальные представления (вроде спектакля колумбийского театра "Хроника объявленной смерти") соберут полные залы.

Особенно впечатляюще эта театральная лихорадка смотрелась на фоне шедшего в параллель олимпиаде Московского кинофестиваля, залы которого нередко пустовали. О престиже этих двух форумов говорить не приходится. В отличие от кинозвезд, которых надо было заманивать на московский форум самыми замысловатыми пряниками, звезды театральные сыпались на головы россиян проливным дождем. И дело, видимо, не только в готовности муниципальных (и отчасти федеральных) властей тратить на олимпиаду уйму денег и предоставлять для самых смелых театральных проектов центральные площади города, но и в том, что Москва все еще воспринимается на Западе как одна из театральных столиц мира. Приехать сюда для театрального деятеля престижно, а для кинодеятеля -- хлопотно. Так что теперь мы точно знаем, какое из искусств является в России важнейшим, и можем со спокойной душой констатировать, что театр в нашей стране и впрямь имеет значение.