Когда речь заходит о бедности, всем вроде бы ясно, что имеется в виду. Однако интрига в значительной степени кроется именно в понимании этого термина. В конечном итоге это задача не статистическая, не экономическая, а политическая. По данным нашего института, разброс в оценках личной бедности в России по разной методологии впечатляет -- от 7 до 70% российских домохозяйств.

Поэтому рассматривать проблему бедности с экономической точки зрения удобнее в контексте дифференциации доходов. Обычно отмечают ее беспрецедентность, говорят, что реформы привели к формированию масштабной зоны бедности и т.д. Однако высокая дифференциация характерна не только для бедных, но и для богатых стран. Естественно, мы хотели бы оказаться в числе последних. К этой цели есть два пути: по «верхней дуге» -- через высокую дифференциацию и по «нижней дуге» -- через подавленную дифференциацию. И большинство стран идет вторым путем, поскольку издержки, связанные с большой зоной бедности, видимо, слишком велики. В сущности, в «верхней дуге» из стран с большими, чем в России, доходами на душу населения находится только Чили.

В определенный момент дифференциация неизбежна и даже служит стимулом экономического роста. Но, видимо, Россия подошла к тому порогу, за которым начинаются негативные издержки, высокая дифференциация превращается в тормоз платежеспособного спроса и перестает служить стимулом роста. Тем более что есть и другая сторона вопроса -- низкое качество и низкая производительность труда. А при низкооплачиваемом и низкопроизводительном труде с мечтами об устойчивом весомом экономическом росте нужно расстаться.

Когда же политическим приоритетом в борьбе с бедностью объявляют адресную социальную поддержку -- это нонсенс: адресную социальную поддержку 30% населения не может себе позволить ни одна страна мира, даже очень богатая.

Мировой опыт говорит, что методами социальной политики можно пользоваться довольно эффективно, если бедность локализована и не превышает 10% населения. Тогда возможна адресная социальная помощь, которую можно сфокусировать на тех, кто действительно в ней нуждается. В ином случае все эти программы -- лишь отвлечение значительных финансовых ресурсов на борьбу с ее следствиями, а не причинами. Это прямые издержки государства. А существует еще великое множество косвенных издержек, в той или иной степени связанных с маргинализацией общества.

На самом деле преодоление проблемы бедности и снижение дифференциации доходов населения -- задача не социальной политики, а дальнейших экономических и институциональных реформ. Невозможно методами искусственной поддержки решить проблему так называемых работающих бедных. А это главная группа, которая принципиально отличает Россию от многих стран мира. В нормально развивающихся экономических системах наличие работы может не означать богатства или принадлежности к среднему классу, но уж никак не означает нахождения в зоне бедности. В России же группа «работающих бедных» существует. В значительной степени она связана с бюджетным сектором экономики. Но попытки искусственно решить эту проблему путем повышения зарплаты, реформирования единой тарифной системы и т.д., на мой взгляд, заведомо обречены на провал, если не будет сформулирована другая задача -- реформирования самой бюджетной сферы.

В последнее время появился еще один феномен. Традиционно считается, что зона бедности особенно ярко видна в селе. Но в России проблема бедности сегодня сконцентрирована не в сельских регионах, а в малых городах, где уже нет ресурсов села, но еще нет ресурсов крупного города. Поэтому самая проблемная группа сейчас именно там.

Все остальные группы бедных в большей или меньшей степени традиционны: это многодетные семьи, неполные семьи, семьи с двумя пенсионерами. Они действительно могут быть предметом социальной политики. Но вопрос в том, какими темпами будут выходить из зоны бедности нетрадиционные группы, которые появились в последнее время.

Кроме того, бедность является тормозом реформ. Вернее, зона бедности или, точнее, неустойчивость той группы, которая уже преодолела бедность, но еще не стала полноценным средним классом и может в любой момент вернуться в исходное положение. У нас в повестке дня море реформ: пенсионная, ЖКХ, образования, переход на платную медицину и т.д. Если все их запустить одновременно, что будет с домохозяйствами, которые позиционируются как lower middle. Они уже не бедные, но еще не средние. А это уже не 10% населения, а ближе к 50%.

Бедность -- это комплексная характеристика. Обычно мы говорим о ней в материально-имущественных терминах: состояние доходов, экономические активы. Но возможность двигаться и развиваться в экономическом пространстве этим отнюдь не исчерпывается. Мы должны понимать, что любой экономический субъект, в том числе индивидуум, располагает более широкой гаммой ресурсов и задача экономической политики -- как государственной, так и негосударственной, корпоративной -- активизировать эти ресурсы. Если мы это сделаем, мы поймем, что зона бедности локализована.