Визит в Москву министра обороны Франции Алена Ришара представители российского руководства постарались использовать на полную катушку. Причем, судя по редкостному оптимизму официальных комментариев на сей счет, каждый получил в ходе переговоров именно то, что хотел. Глава российского оборонного ведомства маршал Игорь Сергеев после консультаций со своим французским коллегой заявил: «Мы выходим на полномасштабное военное сотрудничество в военной области». Секретарю Совбеза Сергею Иванову удалось убедить г-на Ришара в том, что Чечня является частью территории России и заставить его признать, что Франция «согласна с необходимостью борьбы с терроризмом» в этом регионе. Министр иностранных дел Игорь Иванов добился от француза полного взаимопонимания в неприятии американских планов развертывания национальной противоракетной обороны США.

Однако самую восторженную оценку переговорам с г-ном Ришаром дал вице-премьер российского правительства Илья Клебанов, курирующий оборонную промышленность. По его словам, Россия и Франция намерены приступить к осуществлению долгосрочной программы военно-технического сотрудничества (ВТС), которая будет включать в себя «разработку новых видов вооружения, их производство и продажу в третьи страны, а также совместную деятельность в сфере научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ». Как заявил вице-премьер, разработку этой программы предполагается осуществить уже в ближайшие месяцы, а ее итогом должна стать ни много ни мало -- сначала «своего рода инженерная, а затем и промышленная интеграция оборонных отраслей двух стран». Чтобы придать своим словам большую солидность, г-н Клебанов даже упомянул о готовности Франции «закупить несколько образцов российской техники». Конкретизировать параметры этой сделки вице-премьер категорически отказался, отделавшись лишь туманным намеком: «Это высокоточные вооружения, имеющие отношения к артиллерии и бронетанковой технике».

Столь не свойственная Илье Клебанову сдержанность в комментариях о конкретных параметрах ВТС с Францией объясняется не столько секретным характером такого рода контактов, сколько серьезными разногласиями между Москвой и Парижем в этой области. Причем разногласия эти возникли отнюдь не на вчерашних переговорах с г-ном Ришаром: дабы избежать такого рода слухов, французский министр даже специально предварил свой визит заявлением о том, что он не собирается подписывать в Москве каких-либо конкретных документов. Интересы России и Франции в области ВТС не совпадали принципиальным образом с того самого момента, как в феврале 1994-го между двумя странами было заключено межправительственное соглашение, регулирующее эту деликатную сферу. Москва очень хотела видеть во Франции покупателя (или хотя бы партнера по продаже в третьи страны) российского оружия. Париж же интересовало не столько само военное «железо», сколько технологии, наработанные отечественной оборонкой или в лучшем случае отдельные высокотехнологичные компоненты российских систем вооружения.

Кстати, все это наглядно проявилось в тех самых российско-французских переговорах о «высокоточных вооружениях, имеющих отношение к артиллерии и бронетанковой технике», о которых с такой таинственностью упомянул г-н Клебанов. Речь идет об интересе французских военных к управляемому артиллерийскому снаряду «Краснополь-М», разработанному тульским КБ приборостроения. Переговоры о возможности его закупки ведутся с французами по крайней мере с 1995 г., и поначалу российские экспортеры были полны оптимизма. Россия -- мировой монополист в производстве артиллерийских боеприпасов с управляемой лазерным лучом головкой самонаведения, к классу которых и относится «Краснополь-М». Нечто подобное пыталась разработать еще и американская фирма «Мартин-Локхид», но ее снаряд так и не достиг тактико-технических характеристик «Краснополя» и был снят с производства.

В ходе переговоров с французами параметры будущего контракта постепенно видоизменялись. И в явно невыгодную для России сторону. Поначалу французская фирма «Силас» предложила свои услуги по продвижению «Краснополя» на мировой рынок вооружения, выставив при этом условие, что этот комплекс будет комплектоваться лазерным дальномером-целеуказателем ее производства (вместо дальномера российской фирмы «Полюс»). Затем России настоятельно порекомендовали «несколько переделать» боеприпас для того, чтобы он подходил для стрельбы из артиллерийских орудий, выпущенных французским концерном «ЖИАТ» (тем самым были похоронены надежды российских производителей артустановок продать свои орудия «в нагрузку» к «Краснополю»).

В итоге французы предложили России продавать даже не сами снаряды, а только головки самонаведения к ним (их интересовала главным образом новейшая российская разработка -- «Краснополь-2М»), чтобы монтировать их на боеприпасы собственного производства. Аналогичные разногласия возникали в последние годы и по ряду других совместных проектов в области ВТС. Речь идет, в частности, о российско-французских переговорах о закупке военных лазеров, разработанных в КБ «Гранат», двусторонней программе модернизации ракет к установкам «Град», проводившейся фирмами «Сплав» и «Селерг» или, наконец, окончательно похороненного в минувшем году проекте выпуска европейского военно-транспортного самолета на базе российского Ан-70.