Предполагалось, что начало нынешнего сезона литературных премий будет оживленным. Ради этой благой цели оглашение букеровского лонг-листа оттянули аж до самой книжной ярмарки (прежде он объявлялся в мертвый летний сезон, одаривая вожделенной пищей газетчиков, позволяя жюри основательно обдумать состав шестерки претендентов, а заинтересованной публике усвоить, кто да с кем состязается). К лонг-листу присобачили две якобы многообещающих новации -- «Букера Десятилетия» и «Букера Народного». Почин провалился. Точнее (провал-то предполагает шум и грохот), беззвучно истаял. Собственно букеровский лонг-лист (о нем см. «Время новостей» от 10 сентября) получился короче, но не лучше и не хуже прежних, а новорожденные «как бы премии» (о них газета сообщила 7 сентября) удручили сочетанием предсказуемости и невнятности. Чего, при нашем подходе к делу, и следовало ожидать.

«Букера Десятилетия» выбирали (по итогам девяти лет, что само по себе смешно) десять председателей жюри. Выбирали из 49 сочинений, попадавших в шорт-листы. Желай организаторы сделать сюжет по-настоящему осмысленным и красивым, они обязаны были формировать широкую коллегию экспертов, как минимум из всех 50 судей, входивших в букеровские жюри, а лучше -- из 100--150 профессиональных знатоков современной русской, обретающихся как в России, так и в других странах. Сформировать такую коллегию -- дело нетрудное. Для того нужны только разумная воля членов оргкомитета да минимальные затраты нынешнего спонсора премии, компании UDV, осмирноффевшей нашего «Букера». Именно (и только) при большом числе «выборщиков» голосование обретает смысл, уходит от случайностей. Возможно, результат был бы тот же. (В моем рейтинге, к примеру, роман Георгия Владимова «Генерал и его армия» занял бы скорее всего второе место. А может, и первое.) Но авторитетность решения возросла бы в несколько раз. Затея себя дискредитировала, заодно упала тень на выдающегося писателя, получившего заслуженную награду словно бы «дуриком».

К сожалению, не сработал и вроде бы более осмысленный «Народный Букер». Всем, всем, всем было предложено голосовать за тех же 49 шорт-листников -- в Сети или письмами в несколько газет. Но социологический опрос (а, по сути, он и проводился) не может строиться по принципу «Вперед, орлы!». Нажать на кнопку психологически проще, чем отправить письмо (даже электронное). Азарт -- удел молодых. Поэтому Сеть количественно забила газетных выборщиков. Поэтому победил роман Владимира Сорокина «Сердца четырех». Сорокин для Сети писатель культовый. Голосовали, конечно, не за конкретную вещь, законно попавшую в первый букеровский шорт-лист, а за имя (окажись в списке вымученное «Голубое сало», припиши какой-нибудь шутник Сорокину «Генерала и его армию», «Поднятую целину» или «Анну Каренину», результат был бы тот же) и против «вашей литературы». Для большинства сетевых игроков альтернативой милейшему людоеду мог стать только Виктор Пелевин (в крайнем случае -- Борис Акунин и Татьяна Толстая). Но роман Пелевина «Чапаев и Пустота» в свою пору до шорт-листа не допустили (весьма скептически относясь к Пелевину, убежден, что это решение было кричаще несправедливым; другое дело -- отводы, что получили беспомощные «Generation «П» Пелевина и «Голубое сало» Сорокина) -- с кем же Сорокину соревноваться? Конечно, дополнительные результаты «Народного Букера» любопытны -- с большим отрывом за Пелевиным следуют Михаил Шишкин (последний и наиболее раскручиваемый лауреат), Людмила Петрушевская (старая любовь не ржавеет, а «Время ночь» действительно сильная вещь) и Алексей Слаповский (что особенно приятно). Но уж больно мала выборка, уж больно зависит результат от «человеческого фактора» (далеко не всякий читатель настроен писать в газету). Если бы тот же опрос начать пораньше. Если б проводить его на местах. Если б подключить к делу телевидение. Тогда, конечно, у бабушки выросла бы бородушка и стала бы она дедушкой.

Дело не в исчезновении читателя: тысяча корреспондентов, откликнувшихся на поневоле вялый призыв, -- это много. Дело не в писателях -- они у нас хорошие, теперь это даже издательские монстры уразумели. Дело не в газетчиках: «Народного Букера» придумал главный редактор «Книжного обозрения» Александр Гаврилов, а лучшее, что от этого действа осталось, -- публикации читательских писем в «Известиях» с точными и тонкими комментариями Юлии Рахаевой. Дело в том, что награждение шедевров, установление шкалы национальных культурных ценностей, поддержка писателей, пропаганда литературы, анализ читательских запросов суть разные вещи.

У нас же с тех пор, как вместе с советской властью сгинула советская литература, премия -- единственная палочка-выручалочка. Считается, что премии все могут и одновременно во всех наших литературных бедах виноваты. Это не так, хотя в 1992 году, когда с приходом «Букера» в Россию начала как-то оформляться новая литературная жизнь, к тому было близко. Потому и продолжают у нас плодиться литературные премии. Потому почти все они -- так или иначе -- себя с Букером соотносят. Потому мы на премии все еще гневаемся (чего они стоят, коли читатели премированные вещи игнорируют) и надеемся (чем больше премий, тем лучше). Эта любовь-ненависть понятна и все же чем дальше, тем больше становится комическим анахронизмом. Премии свою роль в нашей истории сыграли. «Букер» -- роль особую, и русские литераторы всегда будут благодарно поминать сэра Майкла Кейна, что пересадил аглицкое изобретение на нашу почву. Но времена меняются и требуют нового: иной издательской политики (уже формируется), системы национальных грантов и стипендий для писателей (пока смехотворна), появления литераторов при университетах (не раньше, чем из нищеты выйдет само высшее образование), новых форм взаимодействия литературы и СМИ... Процесс этот быстрым не будет, но движение к нормализации литературной жизни безусловно заставит нас смотреть на премии спокойней, а их спонсоров и организаторов относиться к своей работе серьезней. В девяностые годы русская литература жила под премиальным солнцем. Пришел черед заката. Пугаться не стоит -- в иных местах закаты бывают долгими.