Московский дом фотографии отметил свой четвертый день рождения небольшой выставкой в Московском центре искусств на Неглинной. Было не особенно торжественно - как-никак не юбилей, а рядовая годовщина. При этом собравшиеся недоверчиво спрашивали друг друга: «Неужели прошло только четыре года?» На самом деле четыре года исполнилось юридическому статусу МДФ. Деятельность его создателя, главного двигателя и бессменного вдохновителя Ольги Свибловой на поприще фотографии началась раньше. Тогда, когда ею было замечено вопиющее отсутствие на российской почве столь модного на Западе жанра.

Это сегодня кажется, что Дом фотографии в Москве был всегда. О его существовании постоянно напоминают то масштабные весенние фотобиеналле, то -- в пропускаемые годы -- не менее масштабные фотофестивали, то локальные выставки, то презентации, то приемы, то настоящая свадьба директора Дома фотографии Ольги Свибловой, отпразднованная как грандиозное шоу. За четыре года было устроено 116 выставок в самых разных местах -- от небольших кафе до престижных музейных залов Европы. Умение Свибловой взвихрить вокруг себя нужных, модных, влиятельных или просто приятных людей и закружить всех в неизменно праздничной суете вокруг непопулярного прежде в России искусства фотографии -- непревзойденно.

Говорят об этом не только приятное. Слишком много суеты, мол, и недостаточно серьезного изучения предмета. Выставки делаются в кратчайшие сроки, составляются без необходимого усердия, зачастую случайно подбираются по тематике, светский и политический аспект перевешивает собственно научный и художественный смысл, все торопливо, в последний момент... Сотрудники часто меняются, зарплата маленькая, работа нервная. Все так -- или почти так. Но дело в том, что до Свибловой российская фотография была скорее прикладной и маргинальной частью художественного процесса, теперь же ни у кого не возникает сомнения, что дело это нужное, престижное и даже в перспективе, возможно, коммерчески успешное.

Образцом для Свибловой был Европейский дом фотографии в Париже -- учреждение серьезное, с солидным статусом и международным авторитетом. Сделать подобное в Москве (где фотографию не хранили, где лучшие фотографы либо обслуживали советский режим, либо просто исчезали из жизни, где фотография была в лучшем случае документом, удостоверяющем то, чего на самом деле нет, но что хотелось бы видеть -- советскую утопию) казалось просто нереально. Кстати, когда Дом фотографии собирал ретроспективную выставку «Основные события советской истории в фотографии. 1917--1991» для парижского фотофестиваля, выяснилось, что свидетельств многих исторических событий у советских фотографов просто нет: ни лагерей, ни тюрем, ни судебных процессов, ни строительства колхозов, ни реального «освоения» Сибири, ни переселения народов -- лишь парады, военные и физкультурные, бравые военные, доблестные землепашцы и прочие разрешенные цензурой явления и персонажи.

Если на Западе фотография всегда была ценима сама по себе -- а с семидесятых годов фотографии стали выставлять на аукционах по искусству, как антикварные, так и современные, -- то у нас она была падчерицей, и мало кому приходило в голову собирать негативы, авторские отпечатки, хранить их и уж тем более покупать. Конечно, и без Свибловой ценность искусства фотографии постепенно была бы освоена лучшими и продвинутыми галеристами и художниками. Но только Свибловой было под силу заставить раскошелиться на поддержку фотографии вполне консервативное московское правительство, а следовательно, придать своим популяризаторским усилиям характер государственной важности.

Искусство учтивой дипломатии, которым Свиблова владеет виртуозно, позволило ей не только получить юридический статус для своего Музея, провести множество крупномасштабных проектов, но и вывести фотографию в массы. Как минимум два раза -- на 850-летие Москвы и во время фотофестиваля «Спорт в фотографиях» ко Всемирным Олимпийским юношеским играм -- город украшали огромные бигборды с хорошими фотографиями, удачно контрастирующие с обычным для столицы лубочным убожеством уличного оформления. Поддержка мэрии и лично Юрия Лужкова позволила Дому фотографии выглядеть респектабельно и убедительно -- издавать отменные каталоги, проводить изящные презентации выставок, участвовать в международных проектах и приглашать в Москву выдающихся западных фотографов.

После неудачи на президентских выборах спонсорская активность Лужкова сильно уменьшилась, что не замедлило сказаться и на МДФ. Так и нет у музея своей выставочной площадки, каталог весеннего фестиваля издан только сейчас, медленно продвигается дело с альбомом новой московской архитектуры, для которой МДФ специально заказывал съемку.

И тем не менее. Сейчас статус Дома фотографии уже столь безусловен, что не дать ему зачахнуть -- дело национального престижа. С другой стороны, и Ольге Свибловой придется придумать что-то совершенно особенное -- чтобы не заскучала общественность, привыкшая получать из этих рук проекты экстравагантные и будоражащие.