На одном из телевизионных каналов не так давно показали большое интервью с некогда знаменитым питерским журналистом Александром Невзоровым. В самом начале перестройки он блистал в созданной им же передаче «600 секунд». Я был среди той многочисленной, даже, уверен, многомиллионной аудитории, которая с предвкушением очередного острого телеблюда переключалась вечером на питерский канал, который тогда шел на всю страну.

Много было в «600 секундах» уголовной хроники, поданной, правда, необычно, талантливо и потому «хорошо смотрящейся». Было много политики, в которой автор передачи неизменно позиционировал себя как патриота, державника, искренне жалеющего о развале империи -- СССР. Особенно памятен многим репортаж из Вильнюса длиной с документальный фильм, где оставшийся верным прежнему строю отряд, кажется ОМОН, держал оборону от таинственного врага. Правда, уже тогда вызывал недоверие сюжет: командир ОМОНа ночью, освещенный телевизионным юпитером, долго рассказывает что-то в камеру перед незанавешенным окном, а потом вдруг спохватывается -- а вдруг снайпер пальнет. Да уж давно пальнул бы, если бы был поблизости.

В упомянутом мной недавнем интервью Невзоров что-то невнятно говорил про телевизионную правду. Как можно было понять из его слов, эта самая правда, оказывается, заключается не в точном отражении действительности, а в ее интерпретации журналистом, чтобы было интересно публике. Видимо, и пассаж про несуществующего снайпера -- тоже интерпретация.

В «600 секундах» проходила череда личностей, с которыми журналист Невзоров общался запросто, иногда фамильярно, запанибрата. Тогдашнего главу города Анатолия Собчака, вернувшего Северной Пальмире дореволюционное название, г-н Невзоров называл городовым, а его жену Людмилу Нарусову «дамой в тюрбане». Передачу закрывали, но после «народных протестов», как утверждали ее авторы, открывали вновь. Ажиотаж вокруг «600 секунд» был высокого накала. Признаюсь, и я был среди почитателей невзоровского таланта, хотя уже тогда чувствовался в некоторых сюжетах подвох, видна была их «сделанность». Сомнения в неискренности журналиста Невзорова напрочь отпали после недавнего интервью.

Александр Глебович два созыва был депутатом Государственной думы. О том времени он вспоминает тепло и с присущей ему иронией. И выходит, по его воспоминаниям, что надо г-на Невзорова поместить в Книгу рекордов Гиннесса как депутата, который за два созыва, то есть за восемь (!) лет, побывал в нижней палате парламента считанные разы. Никто в мире такого себе позволить не мог, а он смог. Но ведь Александра Глебовича в народные представители выбирала немалая часть народа, он им что-то (наверняка много, иначе не выбрали бы) обещал, зажигал в сердцах наивного электората надежды: ну этот сможет, этот пробьет, протолкнет, поможет...

А кумир вместо этого возвращался себе в СПб, где, по слухам, у него конезаводик, и предавался любимому занятию -- верховой езде. Если называть вещи своими словами, занимал г-н Невзоров чужое место. Зачем оно ему было нужно, один Бог ведает. Но будь в думском кресле Невзорова другой человек, вполне возможно, что он и протолкнул бы, и помог.

Однако, часто видя на телеэкране, как в зале пленарных заседаний редкие народные избранники с усилием жмут на кнопки пультов для голосования за своих отсутствующих товарищей, коллег по партии и фракции, начинаю и в этом сомневаться. Много, видимо, в Думе мест, которые вполне можно назвать чужими. Да и только ли в Думе?