Медиасоюз -- новая общественная организация, которая, по мысли ее создателей, должна стать альтернативой Союзу журналистов, взять на себя роль посредника в отношениях прессы и власти. О том, что сейчас происходит с Медиасоюзом и достигнуты ли за четыре месяца какие-то результаты, газете «Время новостей» рассказывает президент этой журналистской организации Александр ЛЮБИМОВ.

-- Что-то вы можите сказать про конкретные дела Медиасоюза? Вроде бы организация существует, но есть ощущение, что это какая-то виртуальная структура.

-- Организация, простите, организуется. Сначала на северо-западе России, потом на Волге создано несколько гильдий, которые уже начали работать. Гильдию экономики возглавил главный редактор журнала «Эксперт» Валерий Фадеев, гильдию Интернета -- Марат Гельман, в правление вошли заместитель гендиректора ИТАР-ТАСС Михаил Гусман, гендиректор Интерфакса Михаил Комиссар и многие другие. Все заинтересованные люди уже включились в процесс. Но, мне кажется, это не бизнес, который продвигаешь и рекламируешь. Это процесс часто не требующий публичности. В наш союз, к счастью, приходят люди, состоявшиеся в профессии, и реклама им не особо нужна.

Мы провели важное мероприятие в Санкт-Петербурге, объединили наиболее значительные СМИ Северо-Запада. Сейчас вот провели презентацию Медиасоюза в Нижнем Новгороде. К нам присоединились СМИ этого региона -- Ульяновск, Самара -- и даже СМИ таких республик, как Башкирия, Чувашия, Мордовия, Марий Эл. У них, мягко говоря, своя национальная специфика во взаимоотношениях власти и СМИ.

-- Все акции Медиасоюза пока только в регионах. Может, в Москве вам просто не доверяют?

-- Все по-разному. Я не могу сказать, что к нам в Медиасоюз войдут все СМИ, их в России по реестру 20 тысяч. Но смысл любой общественной организации состоит не в том, сколько в ней членов, а в том, что мы реально можем сделать для СМИ. А сделать мы можем многое.

-- Например?

-- В первую очередь мы занимаемся экономическими вопросами. Мы выразили в Нижнем позицию по льготам для СМИ. Льготы не могут быть вечными, они должны действовать года два-три, но важно предложить для правительства стратегию. Сейчас мы готовим встречу представителей СМИ с вице-премьером Алексеем Кудриным. Мы сожалеем, что правительство уже приняло решение об увеличении доли рекламных затрат, относимых на себестоимость, без консультаций с нами. Безусловно, для прессы это очень важное решение, и главные редакторы ряда СМИ заявили о необходимости решения этой проблемы на январской встрече с президентом. Путин дал поручение правительству разобраться с налогообложением по этой позиции. И мы договорились с правительством, что прежде чем будет принято решение, мы обсудим эту проблему совместно. И мне, честно говоря, не очень нравится, что решение принято без таких консультаций. (Минфин на прошлой неделе выпустил приказ, согласно которому доля рекламных затрат в себестоимости увеличивается с 1--5% до 2--7,5% по дифференцированной шкале. -- Ред.) Сейчас возникает вопрос, почему они подняли так символично -- всего на 2,5%? На каких расчетах базировались, когда определяли эти цифры? Если такая встреча не состоится, мы напишем в правительство письмо со своей аргументацией, выработанной руководителями СМИ, входящих в Медиасоюз, и попросим ответить на эти вопросы. Если же мы поймем, что это правительство, которому наплевать на наши проблемы, тогда мы тоже будем думать, как к этому относиться. Это будут решать все члены Медиасоюза.

-- Это угроза?

-- Если в стране власть, которая не склонна понимать и прислушиваться к проблемам отраслей, например нашей отрасли -- СМИ, мы тогда тоже будем меньше прислушиваться к проблемам власти.

-- Неужели Медиасоюз встанет в оппозицию?

-- Почему сразу в оппозицию? Мы не занимаемся политической деятельностью. Но определенную принципиальную позицию занять, конечно, можем. Пресса может быть более или менее сдержанной. Дело в тональности.

-- На прошедшем в Нижнем мероприятии вы заявили, что сейчас сложились три значительные корпорации -- медийщики, олигархи и политики, и они должны «правильно позиционироваться друг относительно друга». Что вы имели в виду?

-- Это означает, что сейчас у крупного бизнеса, как и у государства, проблемы со СМИ. Как мне представляется, настал момент создать некие правила взаимоотношений между этими корпорациями. Журналисты должны противопоставить власти и бизнесу свою сильную организацию, которая сможет отстаивать интересы СМИ. Отношения медиакорпорации, бизнеса и власти должны стать взаимно более предсказуемыми.

-- Собираетесь реализовывать планы, о которых мечтает любая власть.

-- Как мне кажется, критика со стороны журналистов должна стать более качественной. Не секрет, что большое количество информации, которая появляется в СМИ, на поверку оказывается неправдой. Мы должны требовать от власти и бизнеса, чтобы они стали более прозрачны и открыты, были способны удовлетворить нашу потребность в получении информации. Но и пресса должна более ответственно относиться к своей работе.

-- А как провести грань, где критика, а где неправда? Власти, если ей не нравится то, что пишет про нее пресса, всегда удобнее сказать, что все это ложь.

-- Грань провести трудно. Понятно, что все будут ошибаться: и власть, и СМИ. Но вектор отношений обозначить можно. Мы сами в этом заинтересованы.

-- В Нижнем вы заявили и о том, что Медиасоюз должен выступить посредником между СМИ и властью. Но есть информация о том, что создание Медиасоюза было активно поддержано на заседании администрации президента. К тому же вашу организацию поддерживает и руководство Минпечати.

-- Было бы правильнее для газет получать точную информацию. Писали, что я встречался с Волошиным. Пусть бы меня сфотографировали, что ли, или опубликовали какие-нибудь разговоры. Пусть будут факты... Нет со стороны власти какой-то особой поддержки. Отношение настороженное, я бы сказал, аккуратное.

-- Среди реальных причин создания Медиасоюза называют вот какую. Вы, менеджеры, преуспевающие в медиабизнесе, можете в любой момент оказаться в ситуации, аналогичной ситуации Владимира Гусинского. И чтобы этого не случилось, вы создаете крупную медиаорганизацию, мнение которой власти будет трудно игнорировать, если, например, с кем-то из вас произойдет что-то чрезвычайное.

-- Я не скрываю: есть в этом и мой личный интерес, и тех главных редакторов, с которыми мы сейчас активно сотрудничаем в Медиасоюзе. Да, мы защищаем и свои интересы. Но я хочу провести грань. Я не Гусинский. Я у государства денег не брал.

-- Но история с Гусинским и НТВ не исчерпывается только тем, кто и сколько брал денег. Есть очевидное давление на «Медиа-Мост» со стороны прокуратуры и судебных органов в отношении НТВ...

-- Я так не считаю. Вот у меня сейчас в «ВИДе» работает налоговая полиция. И в течение пяти лет после убийства Влада Листьева обыски проходят минимум три-четыре раза в год, а в первый год обыски шли просто тотальные. И что? Почему про это никто не сообщал? Мы все до сих пор постоянно ходим на допросы в прокуратуру. Да, все, что сейчас происходит, -- это очень неприятная процедура. Но нужно как-то трезветь. Возможно, раньше у НТВ были особые отношения с властью, и государство им так или иначе помогало, а теперь они работают так же, как все остальные.

-- Но равных условий для всех СМИ, существующих на нашем медиарынке, нет и в помине. Но, судя по вашим словам, НТВ на поддержку Медиасоюза рассчитывать не приходится.

-- Медиасоюз заинтересован прежде всего в том, чтобы защитить себя как корпорацию журналистов. Судьба журналистов НТВ, кстати моих близких товарищей, мне небезразлична. И мы готовы помогать, и кое-что делаем без каких-либо обязательств с их стороны, а просто потому, что эта история касается нас всех. Но принципиально важно, чтобы журналисты НТВ заявили о себе как о журналистской организации, независимо от интересов Гусинского. Но, не скрою, пока весомой общественной организации, на которую журналисты НТВ в том числе могли бы опираться, в стране нет. Ее нужно создать. Как мне кажется, наибольшую угрозу свободе слова представляем мы сами, а не власть. Тем, как мы легкомысленно интерпретируем события, не думая о последствиях.