«Есть полная гарантия, что, как палка, башня не упадет, -- уверен Владимир Милашевский, один из архитекторов-разработчиков проекта Останкинской телебашни, получивший за участие в программе Государственную премию СССР. -- Даже если и произойдет обрушение конструкции, то отдельными фрагментами. Когда башню проектировали и строили, учитывали любые ситуации, в том числе и разрушение. Так что жителям близлежащих домов опасаться нечего».

Впрочем, г-н Милашевский считает, что делать какие-либо выводы до обследования конструкции трудно: «Все говорят разные вещи. Кто-то утверждает, что температура пламени была чуть ли не тысяча градусов, кто-то -- всего сто. Между тем это очень важно для состояния бетона. Я могу с уверенностью сказать, что бетонная конструкция нижней части башни -- 385 метров -- будет стоять, даже если выгорели все стягивающие тросы. Там как минимум двукратный запас прочности. Больше меня беспокоит судьба металлической антенны -- верхних 150 метров башни. Если она сместилась, и бетон в основании ее крепления сильно потрескался от температуры, нельзя исключить падение верхнего фрагмента».

По словам Владимира Милашевского, если бетон не горел, и необратимое отклонение иглы телебашни действительно составило около двух метров, как утверждали вчера представители МЧС и пожарной охраны, угроза падения минимальна: в проекте закладывались колебания вершины телебашни в амплитуде 19 метров. Правда, такого отклонения до сих пор не фиксировали, а вот 10 метров -- бывало.

Впрочем, надежные характеристики телебашни с тридцатилетней оглядкой вряд ли сегодня можно считать авторитетными. Владимир Милашевский рассказывает, например, что башня с самого начала была оборудована прекрасной системой пожаротушения: «В верхних секциях на каждые десять-двадцать метров устанавливались специальные пенные тушители, а аппаратные внизу должны были при возгорании сразу заполняться инертным газом. Внизу -- ниже отметки 63 метра -- был и обычный водяной противопожарный контур. Любое замыкание электропроводки должно было сразу же вызвать включение системы. Но, видимо, система пришла в негодность».

Можно ли восстановить башню, г-н Милашевский не знает. «Главный вопрос -- сгорел или не сгорел бетон. Если он весь потрескался, куда его, к черту, восстанавливать? Пусть тогда то, что осталось, стоит как музей, и придется строить новую вышку. Но это дело не быстрое. Останкино, правда, со всеми перерывами, строили десять лет».