Писать эту статью неудобно. Поэтому чтобы сгладить неловкость, сразу же скажем большое и искреннее спасибо компании Unifrance (ее цель -- продвижение французского кино за рубежом), посольству Франции в Москве и многочисленным спонсорам за возможность посмотреть новые французские фильмы. В программе были по крайней мере две ленты, обреченные на интерес взыскательного зрителя: «Такси-2» Жерара Кравчика по сценарию Люка Бессона и «Под песком» Франсуа Озона с Шарлоттой Рэмплинг в главной роли. «Такси-2» достойно внимания хотя бы потому, что картину посмотрели около 10 миллионов французов. И хотя продолжение несколько хуже, всегда любопытно увидеть комедийный боевик, заманивший в кинотеатры каждого шестого жителя Франции. Такой просмотр -- нечто вроде занимательного страноведения или этюда о национальной психологии. Кроме коммерческого хита в программе присутствует и хит интеллектуальный -- новый фильм молодого и, как принято выражаться, скандально известного Франсуа Озона, который успешно вырвался за рамки того, что принято понимать во Франции под авторским кино. И хотя в «Под песком» совсем нет того духа провокации, которым запомнились «Крысятник» и «Криминальные любовники» (Озон, как и обещал в интервью нашей газете полгода назад, снял «самый французский» свой фильм), этот медлительный триллер (о женщине в поисках загадочно исчезнувшего мужа) нетривиален и психологически достоверен. Но название фестиваля обязывало предъявить «средний класс» (а не только хиты), дать представление о сегодняшнем дне одной из самых крупных европейских кинематографий. Если привезенная в Москву программа репрезентативна, остается только сокрушенно вздохнуть.

За последние два года появилась надежда на то, что французскому кино наконец-то удалось вырваться из ловушки самодовольного нарциссизма. «Эскорт» Мишеля Блана, фильмы того же Озона, чудесный фильм Абделя Кечича «По вине Вольтера» и, наконец, «Гарри -- друг, который желает вам добра» Доминика Молла (вне всякого сомнения, одна из лучших европейских картин года) демонстрировали глубину, нечасто сопровождающую острый галльский смысл. Показанная в Москве программа надежду похоронила. «Время сексуального освобождения» Мишеля Спиноза представляет собой худшую и наиболее распространенную разновидность французского кино -- скучнейшую «драматическую комедию» (излюбленное французское определение жанра, в котором нет ни грана ни смешного, ни драматичного), под завязку набитую диалогами «об отношениях» -- любви, сексе, браке, измене... Фильм Спиноза не спасает даже ретро-колорит (действие происходит в конце 60-х на фоне сексуальной революции, феминистского движения и борьбы за легализацию абортов). Я обратил внимание, что за все те полтора часа, что две пары любились, ругались, менялись женами/мужьями, так и не стало ясно, например, где они работают. Не то чтобы меня интересовала профессия героев, но это показательный пример нарциссического, предельно зауженного и ущербного взгляда на мир и его обитателей.

До просмотра триллер о серийном убийце под названием «Шесть» (привет «Семи» Дэвида Финчера) внушал определенные надежды. Казалось, что французский фильм, в котором маньяком оказывается культурный атташе американского посольства в Париже, не может быть ничем иным, кроме как остроумной и мрачной пародией. Оказалось, может. Ален Берберян снял один из самых глупых и смехотворных фильмов последний лет. Серийный убийца (Джонатан Фирт) почем зря разгуливает по ночному Парижу, подманивает невинных девушек, вспарывает им живот, выбивает зубы, а потом... «Парень любит, чтобы ему сосали, но боится, как бы не укусили», -- жизнерадостно шутит патологоанатом над изуродованным трупом, но осекается под смертельно серьезными взглядами детективов-напарников Натана (Ришар Анконина) и Филиппа (Фредерик Дифенталь), которые идут по следу супостата с говорящей фамилией Блейд (клинок). Маньяк, понятное дело, американец, причем это было ясно проницательному Натану еще до установления личности преступника. «Педофилы у нас есть -- что да, то да, -- философствует он. -- Но бессмысленные серийные убийства -- на это француз не способен. Следы явно тянутся в США». Зрителям остается только хохотать во весь голос над самыми идиотскими моментами фильма и спорить, на кого больше похожа играющая в «Шести» Кьяра Мастроянни -- на папу (Марчелло Мастроянни) или на маму (Катрин Денев).

Не менее смехотворен и фильм Бернара Раппа «Дело вкуса», но отдадим должное актерам: основанная на давних наработках, но от этого не менее впечатляющая игра Бернара Жиродо, Шарля Берлинга и Жан-Пьера Лео (все они исполнили роли второго плана) спасает картину от провала. И тем не менее бросается в глаза какая-то вопиющая искусственность, выморочность сюжета о современном бизнесмене-миллионере (Жиродо), который нанимает молодого официанта Николя (Жан-Пьер Лори) в качестве личного дегустатора и постепенно превращает парня в своего двойника. Во всяком случае когда привязавшийся к своему хозяину Николя, собравшись с духом, специально ломает себе ногу из солидарности с патроном, получившим травму на горнолыжной трассе, на это нельзя смотреть без сострадательной улыбки -- уж слишком наивен и претенциозен замысел сценариста-режиссера.

Чуть лучшее впечатление произвела рядовая комедия «Вторая жизнь», снятая актером и режиссером Патриком Брауде. Сценарная идея, мягко говоря, не нова: герой (Брауде) попадает в автомобильную катастрофу и переносится на 16 лет вперед, в собственное будущее. Назойливые шутки на темы мобильных телефонов, футбола и еврейства быстро утомляют, но под конец, когда авторам все-таки удается завести неисправный механизм сюжета, картина отдает зрителю пару смешных эпизодов и один-два по-настоящему трогательных момента.

Если судить по программе фестиваля в Москве, французский мейнстрим не изменился. В нем все так же почти нет настоящих жанровых картин и слишком много фильмов, авторы которых больше всего на свете боятся показаться недостаточно культурными, продвинутыми, глубокими и современными. Может быть, поэтому и получается кино дилетантское, наивное, мелкое и устаревшее? Кино, насквозь пропахшее «французскостью» (в том смысле, в каком Ролан Барт писал о «китайщине»), замкнутое, высокомерное, самодовольное. Или это аберрация, связанная со вкусами организаторов фестиваля?