Время новостей
     N°54, 28 марта 2002 Время новостей ИД "Время"   
Время новостей
  //  28.03.2002
Небо в клеточку
Музей архитектуры представил трофейную выставку
Вчера МУАР открыл выставку, которую без преувеличения можно назвать сенсационной. Из некогда закрытых фондов музея вытащили трофейные снимки рейхсканцелярии Гитлера. Отпечатки отменного качества были созданы в 1939 году с целью фотофиксации только что построенного дворца. На обороте каждого листа -- штампики с архивным номером и водяные знаки фирмы Agfa. После войны фотоархив уничтоженной в 1945 году рейхсканцелярии был перевезен в Россию. Сперва хранился в Историческом музее. Затем известный историк архитектуры Евгения Кириченко передала его в Щусевский музей. Там он и лежал заштабелированный. И пролежал бы еще полвека, когда б не энергия директора Давида Саркисяна и не научный азарт кураторов выставки Марии Рогозиной и Светланы Трошиной.

Когда видишь изображения километровых анфилад, купольных залов, колонных портиков, в голову приходит неоригинальная мысль -- поставить знак равенства между классицизмом и тоталитаризмом. Не спешите это делать! Если не хотите мыслить газетными клише, прочитайте отлично составленные экспликации с цитатами из книги мемуаров архитектора рейхсканцелярии Альберта Шпеера. Того самого Шпеера, который к открытию Всемирной выставки 1937 года выстроил павильон Германии с фашистским орлом напротив советского павильона -- постамента для мухинской скульптуры «Рабочий и колхозница». Книга Шпеера была написана во время двадцатилетнего тюремного заключения. Фаворит фюрера, совмещавший должность главного архитектора с должностью руководителя военной промышленности Германии, был обвинен в гибели тысяч военнопленных. В своих мемуарах Шпеер человечно писал о фюрере. И не только. Тонко прокомментировал архитектуру Третьего рейха. По-русски мемуары Шпеера были изданы лет пять назад в Смоленске. Так что обнаружить их было не менее трудно, чем собственно трофейный архив.

Предвосхищая нынешних вдумчивых архитектуроведов (Дэвида Уоткина, например), Шпеер считал, что неоклассицизм не является господствующим архитектурным стилем тоталитарного государства. И пристальный взгляд подтверждает его правоту. Вспомним... К упоминавшейся парижской выставке 1937 года французы Карлу, Буало и Азема отгрохали респектабельный дворец Шайо. Такой же неоклассический (точнее, ар-декошный). И никакой не тоталитарный. А уж пластинчатые небоскребы Америки тридцатых (Худа, Уолкера, Кана, Ван Алена) вообще воспринимаются символом демократии.

Тот же пристальный взгляд на трофейные фотографии поможет осознать, что сама морфология стиля ар-деко к диктатуре никакого отношения не имеет. Во всем виновата индивидуальная артикуляция. Вот галерея длиной 220 метров (Гитлер гордился тем, что в два раза длиннее версальской). И ни одной мягко скругленной линии. Ну ни единой. Ни одного ритмического сбоя. Ни одной цезуры, чтобы перевести дух. Или хотя бы обнаружить, что он когда-то у кого-то присутствовал. Все слишком человеческое, все родинки и родимые пятна (помните, даже на наших семи московских высотках: башенки всякие несерьезные, как брошки на казенной униформе) удалены безжалостно и беспощадно. На теплое, мягкое, уютное наложен арест. По словам Шпеера, предложение застелить полированный мраморный пол ковровыми дорожками Гитлер принял в штыки: «Мраморный пол -- самое верное. Раз они дипломаты, пусть ходят по скользкому полу». В зимнем саду растения с ползущими стеблями напоминают кишащий клубок змей. Вдавленный в стену ордер галереи салютует проходившему мимо фюреру, смахивая на усердно-испуганных канцелярских адъютантов. Но самое чудовищное то, как Шпеер попытался укротить солнечный свет. Традиционные для ар-деко решетчатые переплеты становятся в буквальном смысле тюремной решеткой. Проходя сквозь них, лучи попадают в ячейки-камеры разлинованного с одержимостью параноика пространства. Траектория движения света рассчитана до микрона. Обжалованию не подлежит. Небо и солнце -- узники шпееровского концлагеря.

Авторитетом в деле укрощения стихий для Альберта Шпеера был архитектор-утопист времен французской революции XVIII века Этьенн-Луи Булле. И рейхсканцелярия -- пример не единичный. По мнению Дэвида Уоткина, в проектах собственно «храмов света», задуманных как декорации для партийных нацистских маршей, Шпеер реализовал принципы «архитектуры теней» Булле.

Безупречное качество самого строительства в случае с рейхсканцелярией становится еще одной причиной вселенской тоски и уныния. Спасает Чарли Чаплин. В гриме Гитлера он играет мячом -- земным шаром. Кадры из "Великого диктатора" внутри экспозиции стали отличной кульминацией выставки. Нужно же как-то сдуть пафос имперского безумия.

На снимке:

Альберт Шпеер. Мозаичный зал в рейхсканцелярии. 1939

Сергей ХАЧАТУРОВ