Понравилось. Очень понравился цикл получасовых программ Анатолия Смелянского «Сквозное действие» на канале «Культура». Его автору удалось понять, прочувствовать и представить публике историю русского театра как единый и логичный сюжет. Сюжет драматичный, в зеркале которого отразилась не менее драматичная история взаимоотношений Культуры и Власти. Это история о том, как русский Театр попытался полюбить русскую Революцию и морально пособить ей в трудную минуту. Потом: полюбить советское Государство и послужить у него на посылках даже после того, как оно «обломало руки» и «истоптало мозг» его мастерам. Потом он восстал из пепла и «вырвался за флажки». Перед нами в продолжение трех недель прошла поучительная история сожительства сказочного Принца с грозной Действительностью -- история их взаимных болей, обид, притеснений, притязаний, претензий, компромиссов, скандалов и, наконец, бесповоротного развода.

Повествование не оборвалось с августом 91-го года. Спектаклю Льва Додина «Жизнь и судьба» автор цикла посвятил его заключительную часть. И не случайно, поскольку именно в фокусе этого сценического создания отразились страдания, муки, надежды и героические усилия русского театра в ХХ веке. Финал театрального романа под названием «Сквозное действие» получился открытым. Оглядывая нынешний театральный пейзаж после минувшего исторического лихолетья, понимаешь, что то была службишка -- не служба. Служба-то -- сегодня, когда приходится иметь дело с жизнью в отсутствие судьбы.

Не понравилось. Очень-очень не понравилось «сквозное действие» избирательной кампании. Тоже ведь театр. Но театр -- скверный, драматургия -- бесконфликтная, артисты -- бездарные. Понятно, что на таком фоне как было не заметить историко-религиозную агитку «Гибель империи. Византийский урок» от отца Тихона. Впрыснутая в торричеллиеву пустоту политического пространства, она издала звук разорвавшейся пропагандистской петарды. Впрочем, нельзя сказать, что затея эта была пустой. То есть эффектом ради эффекта. Нет, «Урок» был исполнен поэзии имперского величия, имперской исключительности, на кою вроде бы обречена Россия на зависть и на страх Западу. Но главное: он был востребованным и чаемым большой массой зрителей.

Что же касается поэтики видеосочинения отца Тихона, выпускника, между прочим, сценарного факультета ВГИКа, то восходит она к практике фотохудожника Екатерины Рождественской. Тут и там беллетристы наряжают наших современников в одежды иных эпох, чтобы они выглядели солиднее, импозантнее, духовнее и величественнее. С первого взгляда: боже, что это за царственные особы. Приглядишься: ба, да это знакомые все лица... по их мельканиям в телевизоре.