Каких только предположений не строили вокруг назначения нового худрука популярного московского театра, «осиротевшего» после смерти Андрея Гончарова. Называли и Леонида Хейфеца, и Сергея Яшина, и даже Петра Фоменко. Самым экстравагантным оказался слух, что Театр им. Маяковского возглавит популярный артист Театра им. Вахтангова, владелец театральных буфетов и ресторанных заведений, расположенных в частности и в здании Театра им. Маяковского, Максим Суханов. Последний действительно проявил помимо собственно театральных еще и недюжинные бизнесменские способности. Но режиссерского таланта нигде и никогда не обнаруживал. В связи с этим возникло предположение, что Суханов станет, как принято нынче говорить, креативным продюсером, а за режиссуру «ответит» творчески близкий ему талантливо-непредсказуемый Владимир Мирзоев. В общем, чего только не говорили. Ситуация разрешилась самым неожиданным и скучным образом. Комитет по культуре при правительстве Москвы при поддержке худсовета театра вручил бразды правления недавно отметившему свое 50-летие актеру и режиссеру Сергею Арцибашеву, возглавлявшему (и продолжающему возглавлять) крохотный Театр на Покровке.

С чем бы сравнить это назначение? Представьте себе, что директор небольшой выставочной галереи вдруг возглавил музей всероссийского значения. Не то чтобы этот директор плох. В его галерее дела шли отлично: и посетители на выставках всегда толпились, и даже картины раскупали. Но большой музей -- это совсем другое дело. Здесь необходима совершенно иная стратегия. Другой масштаб личности. И дело не только в таланте. Талант Андрея Гончарова -- вопрос, как говорится, спорный. Во всяком случае к корифеям отечественной режиссуры его не отнесешь. Но театром -- пока был здоров и полон сил -- он руководил справно. Собрал отличную труппу, сделал броский репертуар, слыл диктатором, но умел ценить чужие таланты. И привечать их. Это он пригласил в свое время в Маяковку малоизвестного среди московских театралов Петра Фоменко. Его театр не очень жаловали критики, но всегда любила публика. Он занимал совершенно определенную нишу -- театральное развлечение для интеллектуально и духовно озабоченных. Эдакий театральный эквивалент драматургии Эдварда Радзинского.

Сергей Арцибашев -- человек совершенно иного сорта. Он словно специально создан для камерного пространства. Это его размерчик. В крохотном театрике на Покровке зал всегда полон, но зрителей в нем немногим больше, чем артистов на сцене. Единственной звездой Покровки является сам Арцибашев -- превосходный артист психологической школы. И когда он занят в собственных спектаклях, на них стоит пойти, а когда нет, лучше сидеть дома. Все прочие безвестные артисты Покровки на его фоне совершенно тушуются. Но это неважно. Искусство Покровки все равно всегда будет востребовано небольшим, но преданным кругом почитателей. И вот человека, так славно обрабатывающего свой приусадебный театральный участок, зачем-то кидают на огромное колхозное поле им. Маяковского. А он ведь и со звездами толком работать не умеет, что блестяще доказал сделанный им не так давно в Сатире спектакль «Орнифль», где сыгравший заглавную роль Александр Ширвиндт так все превосходно срежессировал, что Арцибашевым там даже и не пахло. А ведь в Маяковке звезд до сих пор пруд пруди. И они еще посоревнуются с новым худруком, кто главнее.

Все вышеизложенное свидетельствует о двух, казалось бы, взаимоисключающих обстоятельствах. С одной стороны, совершенно очевидно, что театров в Москве гораздо больше, чем режиссеров, способных их возглавить. (Вот и МХАТом руководит теперь Олег Табаков, потрясающий артист и совсем никакой не режиссер, тоже возглавляющий по совместительству крохотную «Табакерку»). С другой -- даже тем немногочисленным режиссерам, которые водятся в столице, крупных театров, по всей видимости, не видать. Вот пришел бы, скажем, в Маяковку тот же Владимир Мирзоев или, скажем, Кама Гинкас. Так это же хлопот не оберешься. Они тут же начнут по-новому мести, приведут с собой «своих» артистов, потеснят кого-то из корифеев труппы. И кому это, спрашивается, надо? А Сергей Арцибашев наверняка будет тише воды, ниже травы. Процветания его чуткое руководство не сулит, но радикальных перемен тоже. Вот и ладушки. Мало что ли в Москве таких театров с невнятной театральной позицией и неопределенным выражением лица. Будет одним больше. От этого, как говорится, еще никто не умирал.