В конце минувшей недели из источников в Вашингтоне появилась первая информация о том, что, по версии американских властей, должно случиться в Афганистане после ожидаемого «акта возмездия». Белый Дом якобы намерен отстранить от власти движение «Талибан», сформировать администрацию ООН и, возможно, привлечь к управлению живущего в изгнании афганского короля Мухаммада Закир-Шаха. Впрочем, кто бы ни пришел к власти в Афганистане после войны, перед ним встанет задача восстановления разрушенной экономики. Один из способов решения проблемы -- Центральноазиатский газопровод, перспективный проект, так до сих пор и не реализованный.

Идея «прошить» Афганистан ниткой газопровода родилась в Ашхабаде в начале 90-х. После распада СССР обретшая независимость Туркмения заявила об амбициях стать чуть ли не «газовым Кувейтом»: объемы доказанных запасов природного газа оценивались в 2 трлн кубометров, почти 30% мировых запасов. Глобальному замыслу мешала проблема с транспортировкой: трубопроводы, по которым можно было экспортировать газ на Запад, проходили через Россию -- крупнейшего экспортера газа в СНГ. Естественно, «Газпром» не спешил создавать себе конкуренцию, пуская туркменский газ на западные рынки. Именно тогда возникла мысль об альтернативном газопроводе -- до Индийского океана, откуда туркменский газ можно было поставлять на азиатские рынки.

Схему газопровода в 1994 году разработала аргентинская кампания Bridas. Конечной точкой маршрута значился пакистанский порт Чаман в Аравийском море, и Исламабад проявил большой энтузиазм. По трубе длиной в 1300 км предполагалось прокачивать более 1 млрд кубометров газа в день. Обсуждалась возможность ответвления газопровода на Индию -- страна с населением более миллиарда человек представляет собой завидный рынок. Большой интерес к проекту, смету которого оценили почти в 2 млрд долл., проявил и Китай. В Афганистане, через который должен был пройти трубопровод, на тот момент установился шаткий мир. Казалось, что проект обретает реальные очертания.

Однако вмешалась большая политика. Президент Туркмении Сапармурат Ниязов решил, что подлинным гарантом трубы могут стать только США. К середине 90-х ему удалось найти американскую компанию, которую заинтересовала идея газопровода, -- ей стала небольшая техасская Unocal. Она получила 54% акций консорциума, Bridas же волевым решением туркменского руководства от проекта попросту отстранили. Тем временем изменилась ситуация в Афганистане: в 1996 году талибы вошли в Кабул, а спустя год они уже контролировали до 90% территории страны. Участникам консорциума пришлось договариваться с новым и плохо предсказуемым партнером.

«Мы вели переговоры и с туркменскими партнерами, и с талибами, и с представителями Северного альянса, -- вспоминает в беседе с корреспондентом газеты «Время новостей» директор Unocal по связям с общественностью Майк Тэчер. -- Нам требовался ответ на два вопроса: когда в Афганистане будет стабильное и признанное в мире руководство и кто будет финансировать проект. Ответа не было. А когда в 1998 году талибы отказались выдавать Усаму Бен Ладена, организовавшего теракты в посольствах США в Танзании и Кении, мы решили выйти из проекта».

Впрочем, нашим дипломатическим источникам, внимательно наблюдавшим за ходом переговоров, ситуация представлялась иначе. С их точки зрения, Unocal вовсе не стремилась во что бы то ни стало «продавить» проект. «Они просто тянули время, водили Ашхабад за нос. Центральноазиатский газопровод политически был невыгоден США, поскольку в случае его постройки Вашингтон не смог бы контролировать огромные объемы экспорта газа. Unocal фактически стала собакой на сене -- с ее помощью Америка могла сдерживать реализацию этой идеи».

Если в Афганистане наступит мир, идея Центральноазиатского газопровода наверняка возникнет вновь. Недавно в интервью нашей газете посол Пакистана в Москве Ифтихар Муршед призвал к его скорейшей реализации: «Ключ в разрешении афганской проблемы -- в экономических вопросах. Один из них -- проект газопровода, кратчайшего пути к теплым водам».

Вопрос лишь в том, возьмется ли кто-то за него теперь. Unocal утверждает, что не сделает этого ни при каких обстоятельствах. «Мы окончательно вышли из консорциума. Поймите, наша компания небольшая, у нас не так много ресурсов. На сегодняшний день мы ведем несколько проектов в Индонезии, Китае и взяться за что-то новое в течение ближайших четырех-пяти лет просто не сможем», -- убеждает Майк Тэчер.

Сомнительно, что к идее трубы через Афганистан вернется и Bridas. Вряд ли можно ожидать и появления «третьей силы» -- до сих пор ни одна другая компания не заявила о желании поучаствовать в проекте, политические риски в котором крайне велики. Центральноазиатский газопровод, который должен был «замирить» Афганистан, скорее всего останется красивой экономической сказкой, стать былью которой помешала большая политика.