Кураторы галереи «Ковчег» Юрий Петухов, Сергей Сафонов и Игорь Чувилин навострились придумывать не только оригинальные сборные выставки, на которые работы отечественных авторов всего минувшего столетия собираются по тематическому признаку вроде изображений еды, курения, курортного отдыха или партийно-профсоюзных собраний, но и придумывать остроумные названия к своим «энциклопедическим» экспозициям. Эти заголовки иронически двусмысленны и даже полемичны. Так, гастрономическо-гедонистическое «Память нёба» отсылало к модному проекту «Память тела», посвященного сугубо аскетичному белью советской эпохи. А табачное бодрое «Сто лет с огоньком» пародировало рекламный слоган некогда популярного журнала, медленно затухавшего в постперестроечные времена.

Нынешняя же выставка, зафиксировавшая связи газеты и изобразительного искусства XX века, полисемантично именуется «Желтые страницы». Тут, с одной стороны, традиционное презрение художников -- заложников вечности к печатной однодневной «бульварщине». А с другой стороны -- честная и даже любовная фиксация цвета старых изданий, которые благодаря одному своему возрасту теперь могут тоже считаться артефактами.

Вообще между газетой и искусством сложились исключительно диалектические отношения. Пресса -- конденсат времени, которое творец норовит то остановить, то ускорить, то обогнать, но в любом случае как-то воспрепятствовать его плавному течению и не слиться с ним. Потому для художника нет большего удовольствия, чем покромсать газету, помять ее, закрасить, сделав нечитаемой, пометить личным тавром. И на выставке в «Ковчеге» есть довоенный пейзаж Льва Бруни прямо на типографском листе, портреты потаенного авангардиста 60-х Федора Семенова-Амурского с печатным текстом, проступающим сквозь лица, ностальгические коллажи концептуалиста Эдуарда Гороховского, в которых использованы архивные обрывки и клочки, и даже инсталляция Дмитрия Александровича Пригова с изображением фирменного кроваво-красного божественного ока на пачке перевязанных бечевкой газет.

Однако, вечно борясь со временем, искусство уже тем самым подтверждает его наличную неустранимость и в конечном итоге оказывается таким же летописцем-газетчиком -- ну, быть может, с чуть большим эстетическим своеволием. И самым разумным для художника в таком случае становится добровольный массмедийный плен, в который сдавались многие самые радикальные художники начала века. Знаменитые самодельные плакаты Владимира Маяковского и дореволюционные футуристические газеты, несмотря на свою хрестоматийность, в самом деле являются украшением нынешней экспозиции. А среди агитационных карикатур 1920-х годов встречаются шокирующие открытия, вроде позаимствованной в Третьяковке «Убивающий служит богу» с разгромившим избу-читальню кулаком с топором в руке и Библией в кармане. Куда там участникам злополучной выставки «Осторожно, религия!» Впрочем, сегодня роман современных художников и прессы снова переживает не лучшие времена. И рисунок интеллектуального провокатора Владимира Сальникова, трогательно копирующего разворот одиозной газеты «Завтра», кажется всего лишь жестом отчаяния от собственной невостребованности.

Может быть, проект «Ковчега» поспособствует налаживанию взаимно полезных отношений?