На этой неделе продвинутые зрители наверняка пойдут смотреть на Джони Деппа в фильме Тима Бартона «Чарли и шоколадная фабрика» или «Ходячий замок» знаменитого японского аниматора Миядзаки. Те же, кому дороже всего чувство, кто любит простые истории, качественную и традиционную актерскую игру, а в детстве плакал над «Козеттой», вырезанной советскими издателями из романа Гюго, могут доставить себе удовольствие и отправиться на «Хористов». Этот вызывающий к себе искреннее уважение опус французских кинематографистов старой школы побил во Франции все рекорды проката, был номинирован на «Оскара» (которого не получил), на восемь «Сезаров» (получил два) и на европейскую премию. Но смотреть эту добросовестную мелодраму следует вовсе не из-за призов и номинаций, а только из-за ностальгии по старой доброй Франции, романам воспитания и перебродившей в нежность ненависти к школьным годам.

В этом фильме главный герой, лысый недотепа с прозвищем Яйцеголовый, работает надзирателем в интернате для трудных подростков, а поскольку прежде он был музыкантом, то в поисках способа воздействия на неуправляемых хулиганов, естественно, решает завести школьный хор. В роли Матье выступил актер Жерар Жюньо, который так увлекся сценарием, что стал сопродюсером фильма, заложив собственную квартиру. Чутье его не обмануло, участие в картине принесло ему 5 млн евро, что вознесло его в ранг самого высокооплачиваемого актера Франции 2004 года.

Не подвела интуиция и автора, композитора и режиссера картины Кристофа Барратье, сочинившего свой фильм на основе старой, 1947 года, картины «Клетка для соловьев», когда-то сильно подействовавшей на его детское сознание. Ностальгия сегодня в цене -- так же, как стилизация и чистая эмоция. А музыка, даже не самая оригинальная, вкупе с ангельскими детскими голосами -- средство сильное и почти беспроигрышное. Тем более что в этом нарочито старомодном кино все сделано правильно: есть злодей, директор-карьерист; есть милая женщина, к которой добряк-надзиратель испытывает нежное, застенчивое чувство, заставляющее его поливать лысину одеколоном; есть талантливый, но трудный ребенок, сладкоголосый, как жаворонок; и даже маленький сирота, безнадежно ждущий покойных родителей. Все ходы проверены, все возможные педали нажаты, но сделано это с такой искренностью и тщанием, что ничто не раздражает. Мелькает мысль, что можно было бы быть и понаходчивее, но тут уносятся ввысь альты, лицо хормейстера проясняется, музыка играет так сладко, так трогательно...