Давно уже вашингтонские гости не вызывали в Москве такого ажиотажа, какой произвела советник президента США по национальной безопасности Кондолиза Райс. Оно и понятно, российская элита наконец-то занялась любимым делом -- переговорами с американцами о судьбах мировой стратегической стабильности.

Как следует попрактиковаться в этом увлекательном занятии, любовь к которому новый истеблишмент генетически унаследовал от своего советского сверхдержавного родителя, нашим чиновникам давненько не доводилось. Прежняя демократическая администрация США (а на протяжении почти всей постсоветской истории Москве приходилось иметь дело с ней) все норовила обсудить демократию и права человека, а попытки России перевести дискуссию в плоскость «стратегического баланса» тонули в обволакивающей риторике друга-златоуста Клинтона.

Иное дело теперь. Из уст руководителей рейгановского типа -- шефа Пентагона Рамсфельда и самой г-жи Райс -- нет-нет да и вырвется милое сердцу ветеранов «ястребиное» военно-политическое высказывание. А это, слава богу, не «общечеловеческие ценности», есть о чем поговорить. Если до сих пор общение сводилось к заочным выпадам, то после встреч Путина и Буша дана отмашка для контактов на всех уровнях. И теперь ведомства -- МИД, Минобороны, Совет безопасности -- соревнуются за право играть первую скрипку на «стратегических» переговорах с США. Секретарь Совбеза, видный милицейский оперработник Владимир Рушайло, надо полагать, совсем недавно ознакомившийся с существом противоракетного дела, и тот встречается с американской визави аж дважды.

Бурная активность несколько контрастирует с отсутствием результатов. Г-жа Райс изложила прежнюю позицию о том, что Договор по ПРО устарел и речь следует вести не о модернизации, а об отмене. Потому что свою ПРО США развернут в любом случае. Наши руководители продолжают настаивать на «краеугольном камне», но теперь таким тоном, который не исключает возможности камень этот основательно обтесать. Тесать будут долго, благо и ПРО-то существует еще только в туманном проекте, но удовольствие получат. А может быть, и что-то более существенное.