Фестиваль закончился, но еще долго будет тянуться за ним шлейф осмыслений, интерпретаций, мнений и оценок. Впервые за всю 45-летнюю историю три приза из пяти получил российский фильм, и что это значит: долгожданный триумф отечественного кинематографа, отсутствие сильных конкурентов, личная прихоть председателя жюри Алана Паркера или явление нового режиссера международного масштаба?

Или тот факт, что ММКФ открылся выдающимся, но все-таки боевиком Тарантино, а закрылся отечественным триллером, -- что это: уступка массовому зрителю, новые ориентиры фестиваля или показатель направления развития современного кино?

Активно обсуждается конкурсная программа фестиваля, и возможно, на этот раз будут приняты какие-то решения, например, о смене команды отборщиков. Может ли фестиваль иметь иной конкурс, и что для этого надо делать? Поменять систему отбора, принципы составления программы или переориентировать весь фестиваль на что-то другое?

В этом году конкурс был ничуть не хуже, чем в предыдущие годы, и уж точно лучше, чем в прошлом году, однако на это практически никто не обратил внимания. Что хотят зрители, публика, государственные структуры, спонсоры, в конце концов, от конкурсной программы? Понятно, что уровня Каннского или Венецианского фестивалей Московскому не добиться -- тут имеют значение и традиция, и интересы европейского рынка, и старые дружеские связи. Но чем готовы удовлетвориться в нашем отечестве, и есть ли в обществе силы, готовые отстаивать свои интересы со страстью, на которую способны прокатные компании, стараниями которых, например, на нынешнем фестивале появился Квентин Тарантино? Каким вообще должен быть фестиваль в Москве -- смотром достижений, национальным праздником, местом, где показывают то кино, которое больше увидеть негде, или рекламной площадкой для фильмов, выходящих в российский прокат?

В сущности ясного ответа на все эти вопросы пока нет.

Директор программ ММКФ Кирилл Разлогов считает, что прошедший фестиваль еще раз подтвердил тот факт, что «российское кино развивается в противофазе с мировым». Триумф фильма «Свои», не имеющего шанса на международный успех, говорит о победе советской эстетики, о предпочтении «социалистического или по крайней мере социального реализма». А то, что фильм Марины Разбежкиной «Время жатвы» был отмечен лишь жюри ФИПРЕССИ, обещает картине большую фестивальную судьбу и в некоторой степени отвечает на вопрос, что бы было с фильмом «Возвращение», попади он в прошлом году не на Венецианский, а на Московский фестиваль. По мнению Кирилла Разлогова, и «Возращению» пришлось бы довольствоваться признанием зарубежных критиков, в то время как отечественная критика встретила бы его не однозначно. Вообще же «приезд такого количества звезд послужил во вред фестивалю как киносмотру», поскольку все внимание СМИ было устремлено на этих персонажей, и новаторские, перспективные в художественном отношении программы просто не были замечены. Также прошло незамеченным и как никогда полное присутствие на фестивале авторов представленных в конкурсе картин -- им просто не хватило внимания.