Фильму Марко Белоккио "Здравствуй, ночь" на Венецианском фестивале прочила победу практически вся итальянская пресса. Но 60-летний мастер оказался побежден "Возвращением" российского дебютанта. Узнав о решении жюри, оскорбленный Белоккио покинул Венецию, несмотря на охапку утешительных призов.

Отзывы итальянских критиков действительно были в высшей степени одобрительными. Картину сравнивали с первым полнометражным фильмом "Кулаки в кармане", принесшим Белоккио мировую известность. Зато отзывы американских критиков после показа на Нью-Йоркском фестивале оказались куда сдержаннее -- видимо, "Здравствуй, ночь" слишком тесно связана с итальянской реальностью, если она до сих пор так остро волнует соотечественников и плохо переносит перемещение в иной контекст.

В основе фильма -- события 1978 года, тогда "Красные бригады" похитили лидера Христианско-демократической партии Альдо Моро, человека, который, по мнению многих, в этот момент мог бы объединить Италию. Террористы напали на автомобиль политика, расстреляв при этом охрану и сопровождавших, в том числе личного шофера. С тех пор никто не видел Моро живым. В печать попали фотографии и письменные заявления Моро, в которых он просил правительство согласиться на условия террористов, требовавших в обмен на жизнь заложника выпустить из тюрьмы арестованных коммунистов. Однако правительство наотрез отказалось обсуждать какие-либо требования, и спустя 55 дней тело Альдо Моро было найдено в багажнике автомобиля -- в его голову выпустили 11 пуль. То напряжение, в котором находилась страна, читая отчаянные письма заложника, отсчитывающего последние дни своей жизни, до сих пор сказывается на восприятии итальянцами киноверсии этой трагедии.

В фильме нет официальной истории похищения -- она хорошо известна его зрителям, -- события даны через восприятие одного из участников: молодой девушки Кьяры, единственной женщины среди террористов, с виду обычной библиотекарши, с вполне будничной жизнью -- обед у тети, работа, кокетство с молодым человеком. На самом же деле ежедневно после работы Кьяра возвращается в квартиру, где за фальшивыми книжными полками, в потайной комнате сидит пожилой человек с интеллигентным лицом и ждет решения своей судьбы.

Собственно из разговоров Альдо Моро с заговорщиками, из их тревожного ожидания результатов своего поступка, телевизионных репортажей (документальные кадры) и детального изображения течения обычной жизни -- обедов, ночного сна, глажки белья, чтения книг -- и складывается содержание фильма, атмосфера в котором, изначально полная скрытого напряжения, в конце становится непереносимо давящей. Героиня перестает различать явь и грезы, ей представляется, как пленник покидает место своего заточения, ходит по квартире, заботливо выключая светильник над уснувшей Кьярой. Для создателя фильма (Белоккио и режиссер его, и сценарист) важно показать Альдо Моро не политиком, не партийный деятелем, а человеком, главой семьи, дедом и отцом. По мнению Белоккио, в прошлом активного сторонника левых взглядов, жизнь важнее идеологии, и весь пафос его нового фильма, в сущности, сводится к тому, что в человеческом измерении политические убеждения теряют значение. Сегодня он считает, что нет ничего важнее простых чувств -- жалости, любви, его террористы подчеркнуто заботливы друг к другу, к канарейкам в клетке, спасенным ими от кошки, но когда-то и где-то (в картине об этом практически нет ни слова) их соблазнили некие идеи, ради верности которым они сейчас должны лишить жизни старого и очень симпатичного человека.

На самом деле к фильму Белоккио можно предъявить множество претензий. Во-первых, к нему требуется исторический комментарий. Во-вторых, в нем слишком много прямолинейных и назидательных метафор. В третьих, его сюжет шит белыми нитками, и кое-что так и остается необъяснимым (например, арест поклонника Кьяры -- мы так и не узнаем, почему полиция пришла за ним).

Но есть ряд вещей, делающих этот фильм безусловно важным и интересным. Прежде всего это исполнительница главной роли, молодая актриса Майя Санса, полуиранка-полуитальянка, с коренастой фигурой и чудесным, нежным лицом. Ее существование в кадре настолько органично, что буквально втягивает зрителя внутрь происходящего. Очень трогателен и Альдо Моро в исполнении Роберто Херлицка -- не случайно Белоккио посвятил фильм своему отцу, именно идеальная отеческая мудрость делает этого героя столь обаятельным. Когда он говорит своим тюремщикам: "Я никого не могу ненавидеть, даже вас", это не демонстрация убеждений, а проявление внутренней природы -- слишком человеческой, которой автор наделяет своего персонажа.

Сам Белоккио тоже никого не хочет осуждать и клеймить. Поэтому он не показывает смерть героя, Альдо Моро в его фильме как будто остается жить, потому что ни один из созданных фантазией режиссера персонажей не мог бы хладнокровно разрядить револьвер в голову засунутому в багажник автомобиля старику. Те люди, которых мы наблюдали в их размеренном, хотя и полном зловещего ожидания быту, на наших глазах никого не убивали. В отличие, кстати, от реальных террористов. Но в мире, созданном Белоккио, речь идет о любви и человечности, а насилие и кровь показались ему слишком сильными аргументами, и потому им в участии в этой дискуссии отказано.