Ровно 10 лет назад, 16 января 1991 года, началась операция "Буря в пустыне", завершившаяся изгнанием иракцев из Кувейта. За десятилетие, прошедшее после войны в Заливе, отношения между Багдадом и внешним миром так и не выбрались из тупика. Хотя фактически действующий против Ирака режим санкций становится все более «гибким», формально страна остается парией, несмотря на усилия России, Франции и КНР. Российские дипломаты полагают, что первым шагом на пути вывода Багдада из изоляции могла бы стать нормализация его отношений с соседями, прежде всего с Саудовской Аравией и пострадавшим Кувейтом. Могут ли кувейтцы помириться с Саддамом? С этого вопроса спецкор газеты «Время новостей» Елена СУПОНИНА начала беседу с членом правящей династии принцессой эмирата Кувейт шейхой Хиссой САБАХ.

-- Я бы хотела спросить россиян, перенесших войну с нацистами: «Если бы вдруг Гитлер остался у власти, вы могли бы с ним помириться?» Это вопрос и к французам, и к англичанам. После всех несчастий они могли бы нормально общаться с Гитлером? Мы не можем устанавливать дружественных отношений с человеком, убивавшим наших детей, насиловавшим наших дочерей и изгнавшим нас из наших домов. У нас нет проблем с народом, с иракцами у нас дружеские, а то и родственные отношения. Проблема с властями Ирака.

-- Как член правящей семьи вы были лучше многих осведомлены о ситуации на границе. Предчувствовали ли вы ту войну?

-- Иракская агрессия случилась на рассвете 2 августа 1990-го. Накануне я отправилась в Чехословакию для лекции «Дорогой мой Кувейт». Потом перевезла детей из Великобритании в школу верховой езды в Австрии. Президент Египта Хосни Мубарак был тогда в Кувейте и заверил, что Саддам не прибегнет к силе. Об этом же говорила встреча наследника кувейтского престола с вице-президентом Ирака Иззатом Ибрагимом в Саудовской Аравии. Да мы и привыкли к попрошайничеству иракцев. Они шантажировали: или даете столько-то миллионов, или мы нападем на вас. Мы знали о скоплении иракских войск на границе, но и на высшем уровне не предполагали, что иракцы посмеют. 3 августа я собиралась домой, я была в то время беременна. Но 2 августа услышала шокирующее сообщение CNN об агрессии, забрала детей из школы и не скоро вернулась на родину. Мы жили в Швейцарии, потом я организовала информационный центр Кувейта в Сирии. Моя дочь Футух, наш шестой ребенок, родилась в Сирии 1 января 1991 года. Мы вернулись в Кувейт только после его освобождения международными войсками зимой 1991 года.

-- Говорят, ваш муж принц Насыр, племянник эмира и сын министра иностранных дел, пытался организовать движение сопротивления?

-- Иракцы напали в четверг, у нас это выходной, и шейх (слово «шейх» в Кувейте означает принадлежность к правящей семье. -- Ред.) Насыр отдыхал на кувейтском острове Фейлака. Он вернулся в столицу, где пытался отстреливать иракцев из пистолета. Но ужаснулся, поняв, что стреляет в юнцов лет шестнадцати. Их было много в Народной армии Ирака. В итоге он начал с ними обмениваться: давал еду за оружие. Под чужим именем он месяц ездил по оккупированному Кувейту, выезжал в Саудовскую Аравию. Моя сестра вообще отказалась уезжать, ее муж возглавил сопротивление.

-- Не обидно ли за свою армию, не защитившую вас?

-- Армия защищалась. Многие погибли сразу. Но иракская армия в сотни раз больше, что здесь поделаешь? В первый день погиб наш родственник, принц Фахд. Мой муж случайно не сел с ним в машину, которую обстреляли иракцы. Один из членов семьи попал в плен. Он вернулся, но его психика пошатнулась. Но более 600 человек пропали без вести. Кувейтцы до сих пор переживают эту трагедию. О многом не говорится, о тех же изнасилованиях женщин заставляют молчать традиции. Иракцы избивали и убивали. Особенно тех, кто сопротивлялся.

-- Вы возглавляете известный Музей исламских памятников культуры. Что с ним стало?

-- И наш дом, и музей иракцы заняли в первый день. В музей они прибежали в семь часов утра. Прислугу заставили открыть комнаты, а потом выгнали -- без денег, без еды. Из дома унесли ковры, ценные вещи, часть которых попала в Иракский национальный музей, где, не стесняясь, они подписали: «Из дома шейхи Хиссы Сабах». Часть музея спасла Россия. За три месяца до агрессии в Кувейте проходила выставка Эрмитажа. По договору о культурном обмене мы должны были выставить столько же экспонатов у вас. Так за неделю до агрессии в СССР были вывезены 120 лучших экспонатов, датированных VIII--XVIII век. 3 августа мне позвонили из Эрмитажа. «Кувейт существует, и в доказательство мы откроем выставку», -- ответила я. Выставка прошла с небывалым успехом. После директор Эрмитажа Пиотровский запечатал сундуки с экспонатами красным сургучом: «Откроем только по приказу принцессы Хиссы Сабах». Я очень благодарна. Ведь иракцы считали все кувейтское своей собственностью.

-- Какова судьба остальных экспонатов?

-- Через месяц после вторжения иракские эксперты сняли экспонаты видеокамерой. На пленке, попавшей и к нам, дата: 14 сентября 1990 года. Они упаковали экспонаты из выставочного зала, документы. Когда добрались до склада, где не было пояснительных документов, начался бардак. Их опись смешна до слез. Имея в виду древний кувшин, они писали: красная бутылка. После освобождения Кувейта международная комиссия в октябре 1991 года отправилась в Багдад для возвращения экспонатов. Часть вернули, хотя возвращенное на 20% было разбито. Или пример: покидая Кувейт в 1991 году иракцы, будучи не в силах прихватить с собой ворота XIV века пяти метров высотой, сожгли их! Только в наш музей не вернулось 60 самых ценных экспонатов, это изумрудные украшения эпохи Моголов XVII и драгоценные кинжалы. Один объявился в Лондоне на аукционе «Сотби» в 1996 году. Увидев его в каталоге, мы связались с «Сотби». Там тут же сняли его с аукциона. Их сразу удивило, что кинжал, стоящий гораздо дороже, был оценен продавцом в 7 тысяч фунтов стерлингов. Продавцом был иракец, он не знал, что это краденое, приобретя кинжал еще дешевле на аукционе в Иордании. Когда узнал, что это из нашей коллекции, то просто подарил нам кинжал.

-- Что, на ваш взгляд, было причиной агрессии?

-- Тому не было оправданий, ни политических, ни исторических. Дело только в их алчности.

-- Но ведь иракцы считают Кувейт своей старой, девятнадцатой провинцией?

-- Никогда Кувейт не был иракской провинцией. Ирак долго находился под правлением сначала Османской, потом Британской империй. Наместник Османской империи назначался из Стамбула. Наша же династия Сабах правила сама, нам наместника не присылали. В пик своего могущества турки называли правителя из рода Сабах своим представителем, но со стороны никого не назначали. В отличие от Ирака мы фактически не находились ни под чьей оккупацией. В 1899 году наш правитель шейх Мубарак Сабах Великий подписал с англичанами договор о протекторате, но это не выглядело как колонизация. Европейцами династия Сабах впервые упоминается в 1765 году. В 1719-м о ней рассказывал сирийский кочевник, похваливший наш процветающий порт. О самом Кувейте упоминалось с середины XVII века. Аппетиты у иракцев проснулись в турецкое правление, с подачи турок, которые хотели полностью завладеть Аравийским полуостровом, а воротами в него был Кувейт. Так же и с англичанами. Ради своих интересов они так определили границы между соседями, что у Кувейта были отобраны большие территории, часть отошла Ираку, а часть -- Саудовской Аравии! Но мы относимся с уважением к этим договоренностям.

Старший сын Саддама Хусейна Удэй, депутат парламента Ирака, предложил изменить карту страны, изображенную на эмблеме ее главного законодательного органа. Как отмечается в официальном обращении Удэя Хусейна к парламенту, карта «не отражает подлинные границы Ирака, которые включают в себя Кувейт-Сити (Эль-Кувейт)», поэтому карту надо изменить, «сделав на эмблеме народных представителей Эль-Кувейт частью Ирака», сообщает ABC News.